Самый тяжкий грех (СИ)

Она долго и безутешно рыдала в объятьях Хана, а потом вдруг резко оттолкнула его, встала и сказала, что ей просто надо прогуляться. На самом деле она нуждалась в Хане больше, чем когда бы то ни было, но она и думать не хотела о том, чтобы поделиться с ним своим кошмаром. Он будет волноваться. Хан всегда волновался за них, вне зависимости от того, мог ли он выразить это словами. Она не должна нагружать его лишними проблемами.

Ей необходимо как можно быстрее поговорить с Люком.

***

Император Палпатин откинулся на спинку своего трона на борту Звезды Смерти, наслаждаясь колебаниями Силы, вызванными страхом. Они резонировали в нем, струились сквозь его тело, пульсировали, поддерживая работу дряхлого сердца.

После всего произошедшего ему необходима была энергия, вся энергия, которую он мог получить. Страх был идеальным источником темной Силы.

Страх молодого Скайуокера был сладок, чист, нежен и наивен, но с оттенком горечи и едва пробуждающегося гнева. Да, мальчик был мощным, но диким и невинным.

Гнев Вейдера также явственно ощущался через Силу. Ледяной огонь, наполняющий Палпатина болезненным желанием. Вейдер был по-настоящему могущественным, но он уже миновал свой расцвет Силы. Возможно, он мог бы жить вечно, если бы не роковая встреча на Мустафаре с лезвием светового меча Кеноби и горячей лавовой рекой. Теперь он был лишь оболочкой из электронных микросхем и едва живой плоти.

Палпатин никогда не испытывал сожаления о сломанных им жизнях — они принадлежали ему, и он был вправе вершить судьбы. Однако он запоздало понял, что для полноценного использования Силы его ученик должен был быть здоров. Это было одинаково как для джедаев, так и для ситхов.

Но юный Скайуокер станет мощным инструментом. Вейдер исчерпал себя практически полностью. Последним, что ему предстояло совершить, было привлечение его сына на Тёмную сторону.

План Палпатина был близок к своему завершению.

***

Люк вышел из исцеляющего транса. Он всё ещё испытывал боль, но гораздо меньшую. Арту сообщил, что они приближались к выходу из гиперпрыжка около Суллуста. Они вышли из гиперпространства, и Люк окинул тоскливым взглядом скопление повстанческих кораблей.

Лея находилась на «Доме-1». Люк направил свой крестокрыл к крейсеру для стыковки, стараясь успокоить свои нервы перед встречей с людьми его времени.

Тёмная ночь заканчивалась. Кроваво-красный восход солнца заполнил сердце Люка страхом.

========== … а будущее - мечта. ==========

Лея Органа нервно шагала по своей каюте из угла в угол, с нетерпением ожидая новостей. Люк задерживался дольше, чем она предполагала. Она попросила его связаться с ней сразу после выхода из гиперпространства и очень надеялась, что его визит к Йоде не продлится слишком долго.

Хан куда-то исчез, по всей видимости, вместе с Ландо. После успешного спасения из дворца Джаббы он очень изменился, стал практически другим человеком. Лее, несомненно, нравились перемены, которые она видела в Соло. Но её пугали изменения в Люке. После происшествия на Беспине он стал холодным, отстраненным, нервным и беспокойным. Казалось, что свет, который горел в нём, каким-то образом перетёк в Хана. Отчасти перемены в характере Люка можно было объяснить потерей руки, но было еще что-то… что-то гораздо более мрачное и тяжелое.

Из болезненных раздумий её выдернул пронзительный звуковой сигнал терминала связи. Она бросилась к нему и нажала кнопку, стараясь казаться спокойной. К её огромному облегчению, на дисплее она увидела Люка.

— Я скучал по тебе.

Фраза показалась ей странной, будто его отсутствие было слишком длительным.

— Что тебя задержало? — ей показалось, что на лице Люка появилось выражение враждебности, и Лея поспешно пояснила: — Я ждала тебя раньше, часов пять назад.

Люк вздохнул, и даже на экране с низким разрешением она увидела усталость. Он и не пытался скрыть явное переутомление.

— Я не могу рассказать тебе сейчас. Обещаю, что сделаю это, как только буду готов… Со мной всё в порядке, — он грустно усмехнулся. — Я так много должен тебе рассказать, но понятия не имею, как это сделать.

— Ты можешь доверить мне всё что угодно.

— Нет, пока я не смирюсь с этим сам, — он покачал головой, и его губы сжались в тонкую линию. — Я расскажу тебе, как только смогу. А пока… просто дай мне время.

***

Хан Соло не относился к тому типу людей, которые легко показывают чувства на публике, но когда взволнованная принцесса прибежала в ангар, где он в очередной раз возился с любимым «Тысячелетним Соколом», Хан, разумеется, спросил у неё, что случилось.

— С Люком что-то произошло. Я только что разговаривала с ним. Он скрывает нечто… важное.

— Можешь предположить, что именно? — осторожно спросил Хан.

Лея встала перед трапом «Тысячелетнего Сокола, сжала ладони в кулаки и зло прошипела:

— В том-то и дело! Он не говорит мне, что случилось. Пообещал рассказать тогда, когда сам сможет принять это.

Хан обнял её за плечи и нежно поцеловал в лоб.