Самый тяжкий грех (СИ)

Люк застонал. У него не было ни сил, ни желания злиться на этого парня. Он махнул рукой, призывая мужчину остановиться.

— Забудь. Сожалею, что начал об этом. Но я так и не знаю твоего имени.

Незнакомец криво усмехнулся и представился:

— Энакин.

Люку показалось, что его мозг пронзила ослепительная молния. Нет, этого не может быть! Пытаясь совладать с нарастающей паникой, он, запинаясь, спросил:

— Э-энакин Скайуокер?

— Ага, — парень выглядел немного смущенным. — Ты слышал обо мне?

Или это была очень плохая шутка, или…

— Немного, — выдавил Люк.

Энакин фыркнул и покачал головой.

— Герой Без Страха. Самое гадкое прозвище, которым меня когда-либо награждали. СМИ растрезвонили его всюду. Лучше бы просто назвали идиотом.

Люку очень хотелось орать и биться в истерике, катаясь по грязному ковру. Вместо этого, заставляя себя хотя бы выглядеть спокойным, он поинтересовался:

— Какое сегодня число?

— Хм? О… э-э… — Энакин подошел к столу и активировал экран инфотерминала. Прежде чем ответить, он с неприкрытым удивлением покосился на Люка. — Двадцать первое число пятого месяца шестнадцатого года.

Шестнадцатый год после великой ресинхронизации был последним годом существования Республики. До провозглашения Империи оставалось несколько дней. Люк в растерянности потряс головой.

— И… что это за планета?

— Корусант. Сила, похоже, ты и впрямь сильно приложился, — Энакин выключил монитор. — Как тебя зовут?

Мог ли он рисковать, назвав свое имя? Люк понимал, что называть свою фамилию нельзя ни в коем случае — даже если происходящее и было чьей-то злой шуткой, он находился в имперском розыске. Но ощущение в Силе говорило, что сказанное этим парнем было правдой. До его рождения оставалось совсем немного времени… Он решился:

— Я Люк.

Энакин кивнул, устало улыбнувшись:

— Приятно познакомиться с тобой. Жаль, что в таких условиях.

— М-м-м… Взаимно. Ты прости, я на минутку отлучусь, — Люк бросился в освежитель, где его вырвало.

***

Это казалось невозможным. Однако мастер Йода неоднократно предостерегал его от использования слова «невозможно». Хоть Люк отчаянно не желал верить, но Сила говорила ему, что человек — Энакин— говорит правду. Но если всё так…

Его снова вывернуло.

***

Прошло более часа, прежде чем Люк выполз, шатаясь, из освежителя. За это время его несколько раз стошнило, он принял душ, потом его снова стошнило, и снова пришлось мыться. Мысли кружились, наскакивая одна на другую, постоянно ускользая с прямой траектории. Более или менее внятная картина никак не складывалась в сознании. Энакин Скайуокер. Корусант. Более двадцати лет назад! Это было уже слишком.

Воспоминания прошлой ночи неотрывно преследовали его. Пот и слезы, и сумасшедший секс. Секс с незнакомцем, секс с форсъюзером, секс с…

Что-то сломалось в нем, когда нахлынуло понимание, в чьих страстных объятьях он провел эту ночь. Люк бессильно опустился на холодный кафель освежителя, глотая едкие слезы — слезы вины, отвращения к себе, тоски и стыда. Но когда прошел первый шок, депрессивные эмоции отступили, а их место заняли злость и уверенность в собственной правоте. Если этот человек действительно был Энакином, то он же был и Вейдером. Пусть еще не превращенный в механическое чудовище, с которым, по словам наставников, Люк должен был вступить в схватку. Пока не превращенный.

Но постепенно до него дошло: вряд ли противостояние с Вейдером, холодным, расчетливым, жестоким ситхом, было тем же самым, что и противостояние с Энакином, растерянным и вспыльчивым молодым человеком. Возможно, он оказался здесь, чтобы дать Энакину еще один шанс? Но произошедшее прошлой ночью… Возможно, что-то — например, дружбу — ещё можно спасти?

Сделав глубокий вдох, Люк осторожно спросил, обращаясь к мужчине:

— Итак, что у тебя за беда?

— Моя жена.

Значит, он был женат. Похоже, это имело большое значение для Энакина — он вряд ли принадлежал к тому типу людей, которые легко принимают на себя подобные обязательства. Очевидно, его жена и есть мать Люка, которая сейчас должна быть им беременна. Ну да, разумеется… Им и Леей.

— И она не знает, где ты находишься, — констатировал Люк.

— Верно, — Энакин воспользовался Силой, чтобы извлечь свою тунику из груды вещей. — И если она узнает о нас…

— Прошлая ночь была ошибкой.

Энакин с неприкрытым энтузиазмом кивнул:

— Огромной. Кроме того, есть и другие…

— Другие?

— Мой наставник.

— Мастер Кеноби?

— Ага, — печально покачав головой, Энакин продолжил: — Я ведь даже не имею право быть женатым, не говоря об интрижке… В общем, теперь я по уши в дерьме банты.

— Раньше, полагаю, был только по пояс?

Энакин горько рассмеялся.

— Значит, ты тоже с Внешнего Кольца. Откуда именно?

Люк нервно сглотнул. Если то, что ему говорили, было правдой, то его отец с Татуина. Пожалуй, не следовало говорить, что он тоже оттуда.

— Из такого дерьмового места, что никто даже не удосужился назвать его.

— Ха. Даже хуже чем Татуин? — хмыкнул Энакин, чем невольно подтвердил информацию, которой обладал Люк.

— Если у Вселенной есть центр, то эта планета самая дальняя от него, — усмехнулся Люк.