Самый завидный подонок (ЛП)

На обратном пути я еду на такси по Центральному парку мимо здания Генри. Я заставляю его остановиться на другой стороне улицы и смотрю, желая мельком увидеть его. На кухне горит свет.

Генри там? Он что-то празднует?

Я не притворялся.

Я была бы дурой, если бы поверила в это. Он живет ради этой компании. Он защищает то, что принадлежит ему.

Я не притворялся. Мы справимся с этим, Вики.

Я сижу там и позволяю себе погрузиться в ощущение правдивости его слов, словно примерка шикарного и красивого пальто, которое никогда не сможешь себе позволить, но захочешь ощутить его на себе, и на секунду, вероятно, даже поверишь.

И это так приятно.

Глава тридцать первая

Один месяц спустя

Генри

Сейчас три двадцать две утра, и я лежу в постели, думая о ней. Скучая о ней.

Я строю много жилых проектов, создаю много домов для людей, но дом, который я нашел с Вики, превзошел все, о чем даже я мог мечтать.

Теперь это развалины.

И не из тех крутых, которые можно превратить в мебель. Они токсичны и искажены невыносимой потерей, не говоря о гневе на самого себя.

И каждый раз, когда я вижу грифона или то мороженое, которое она любит, или мимов, или сотню других глупостей, эта куча обломков становится все больше. И каждый раз, когда у меня возникает желание рассказать ей какую-нибудь интересную новость или забавное осознание, я вспоминаю, что не могу.

И обломков становится все больше.

Почему я послушал ее, когда она сказала мне не преследовать ее в тот день?

Что ж, я знаю почему. Я хотел дать ей немного пространства. Я хотел уважать ее так, как не уважал ее весь мир.

Дурацкий ход.

Я недооценил травму, которую пережила шестнадцатилетняя Вонда, недооценил, насколько глубоко она горела.

Через день было слишком поздно. Она и Карли ушли. Исчезли. Когда Вики исчезает, она не валяет дурака.

Я получил компанию, как она и говорила. Я получил ее обратно — полный контроль. Слабое утешение.

Я наливаю себе виски и выхожу на веранду, где она кормила меня печеньем и шутила о чайных чехлах. Теперь я знаю, что это такое. Я посмотрел.

Ночь стоит мягкая для конца октября. Я смотрю на луну, гадая, может быть, она смотрит на нее в этот самый момент. Клише.

Маловероятно, что она смотрит на луну. Вероятно, там, где она находится, сейчас день. Так думает наш частный детектив. У него была зацепка по Гонконгу. По нескольким городам континентальной Европы. Ничего не получилось.

В темноте веранды я открываю свой ноутбук. Прежде чем я проверить свою электронную почту, я нажимаю на раздел закладок, в котором видны все украшения. Это болезненный ритуал — просматривать последние дебютные дизайнерские коллекции элитных бутиков по всему миру. Я также присматриваюсь к дизайнерам-одиночкам.

Она не была бы настолько глупа, чтобы снова начать свой бизнес по производству галстуков-бабочек с блестками для собак. И она, вероятно, также не создала бы ту линию «Smuck U», которую я так любил и ненавидел, но она должна чем-то заниматься.

Она мастер — это у нее в крови, и женские украшения были ее страстью.

Она так много всего мне рассказала. Я мог бы рассказать ей о слушании и о «хорошем полицейском», объяснить, что я отказался от этого. Была ли какая-то маленькая часть меня, сдерживающая все это, чтобы защитить свое достоинство? Прикрыть свою задницу? Нуждающееся в том, чтобы все прошло идеально для нее? Не желающее раскачивать лодку нашего совместного времяпрепровождения? Не верящее, что она поймет?

Я просматриваю коллекции. Я смотрю не на имена, а на фрагменты. Я уверен, что увижу ожерелье или булавку, или что-то в этом роде, и я узнаю в этом ее видение, ее чувство юмора, ее дух — что-то, по сути, исходящее от нее со страниц «фенечек», безошибочное, как отпечаток пальца.

Я просматривал картинки до рассвета. Затем я переключаюсь на кофе и готовлюсь иметь дело с миром.

В течение следующих нескольких недель Латриша завершает изготовление потрясающей мебели для «Морено», и мы сотрудничаем в установке и внутренней отделке. Я слежу за тем, чтобы сайт обновлялся большим количеством фотографий, просто чтобы Вики могла увидеть.

Или мне следует называть ее Вонда? Я не знаю, но что я точно знаю, так это то, что она проверит. Она ничего не сможет с собой поделать.

Я с головой погружаюсь в редизайн «Десяткин. Приятно делать это место правильным. Соседи в восторге — мы экспериментируем с привлечением их к ограниченным участкам процесса. Может быть, это самонадеянно, но у меня есть идея, что в один прекрасный день Вики откроет сайт и просмотрит это тоже.

Я хочу, чтобы она это увидела. Я хочу, чтобы она увидела, что красивые вещи могут быть реальными. Или, может быть, что реальные вещи могут быть прекрасны.

Не все, что я делаю этой осенью, благородно. Во мне скопилось достаточно гнева, чтобы бездействовать, и так случилось, что мои взгляды также направлены на мать Вики и Вудраффов.