Самый жаркий день (СИ)

[1] Знак отличия Военного ордена – награда, учрежденная в 1807 году для низших чинов. Вручался солдатам и унтер-офицерам исключительно за боевые заслуги, не мог быть выдан за выслугу лет или к празднику. Редко, но вручался обер-офицерам за личный подвиг по представлению общего собрания солдат или матросов. Надежда Дурова была награждена им в 1807 году за спасение раненого офицера в битве под Гуттштадтом.

[2] В реальности из-за некомпетентности генерала Беннигсена переправа у Деппена была блокирована Багратионом, а вторая – у Эльдитена – осталась открытой. Корпус Сульта форсировал через нее Пассаргу и ударил по позициям Раевского в селении Кляйненфельд. Несмотря на героическую оборону, русским войскам пришлось отступать с тяжелыми арьергардными боями. Считается, что это сражение было сведено вничью, но фактически была упущена возможность уничтожить корпус Нея, стратегическая инициатива утеряна. Основной армией французов командовал не Марат, а Наполеон.

[3] Аральское море – нестабильный водоем. На протяжении своей истории Амударья неоднократно меняла русло, и озеро получало сток только из Сырдарьи, вод которой не хватало для поддержания объема. Известно несколько поселений, открывшихся после нынешнего обмеления: например, Арал-Асар и мавзолей Кердери, еще в середине ХХ века находившиеся на глубине более 20 метров.

[4] По воспоминаниям князя Трубецкого Н. Н. Муравьев был членом одного из тайных обществ, скорее всего, Союза благоденствия, но непосредственно в восстании декабристов не участвовал, под следствие не попал.

[5] Йомуды – туркменское племя.

[6] Кунграты – узбекское племя. Долгое время вели борьбу с другим племенем – мангытами – за власть в Хивинском ханстве, победили, привлекая туркменских кочевников, что поставило Хиву на грань уничтожения. Те же туркмены-йомуды штурмом брали Хиву, привести их к покорности удалось только в начале XIX века.

[7] Хорезм – самоназвание Хивинского ханства.

[8] Фетх Али-шах – шах Ирана с 1797 по 1834 год. Представитель Каджарской династии, второй в ней. Баба-хан – юношеское прозвище принца.

[9] Черкать – браниться.

[10] Общий гербовник дворянских родов Российской империи – свод гербов российских дворянских родов, утвержденный Павлом I в 1797 году вместо «Бархатной книги» 1687 года, в которую были вписаны далеко не все знатные фамилии даже с последующими уточнениями.

Глава 19

– Бондарь я, – хмуро ответил Михайло, еще больше подогрев мои подозрения.

Он покосился на стоявшего в сторонке Аслана, будто прознал как-то о таланте черкеса. И прямо говорить не стал ничего.

– Ну, Бондарь, так Бондарь. Но скажи-ка мне, а как это ты узнал, что до туркмена того триста двадцать сажен?

– Так это полковник Петров подсказал, – обрадовался мазурик смене темы разговора. – Исходя из известности роста всадника на лошади, соотносим с размером его в трубе, а дальше пропорция…

Тут бывший каторжный замолчал, и я только хмыкнула. Разбойник, убийца, Иван-непомнящий, но так лихо рассуждает о математике, что выдает у него приличное образование, какое не во всякой школе получишь. Впрочем, лезть в душу Бондарю не стала, но для себя запомнила, что не все так просто с этим человеком.

Вот Мартын – он понятный совсем, никаких тайн за ним не чувствуется. Мне удалось выяснить, что сослали его из-за ссоры с барином, поймавшим своего мужика за браконьерством. Ценный охотник отделался бы поркой, но взыграла гордыня, и крепостной пустился в бега. Только долго бегать не пришлось: поймали и определили на каторгу. Можно сказать, что даже повезло в чем-то.

Туркмены, получив жестокий урок, теперь старались держаться подальше, но вцепились в армейскую колонну, словно собаки, загоняющие медведя. Весть о поступке Мартына дошла до Ланжерона, и генерал своим приказом выделил эту парочку в отдельный отряд, подчинив его формально своему адъютанту. К рассказу о том, как стрелок приманивал врагов на крики раненого, француза не покоробил, тот высказался, мол, зачем басурман жалеть. У меня сложилось впечатление, что Александр Федорович сейчас больше заботился о сохранении войска, и готов закрыть глаза и не на такие вещи. Чем дальше, тем больше он завоевывал мое уважение своим отношением и к подчиненным, и к самому делу.

Игры с кочевниками продолжились еще три дня, но, когда армия спустилась с Устюрта, и признаки Хивинского оазиса стали неоспоримыми – тогда туркмены словно растворились в степи. Большинство офицеров вздохнули с облегчением, а вот Ланжерон лишь хмурился. «Не могут они так просто отстать, значит, задумали что-то».

Колонна двигалась вниз, слева раскинулось заболоченное озеро Айбугир, от вод которого несло тиной и тухлятиной. Давно страдающие от жажды солдаты лишь сухо плевались: они рассчитывали напиться вдоволь, но брать в рот мутную жижу никто не собирался и без истошных запретов Нестора Павлова.

– Это древний Ургенч, – показал мне на неказистые развалины Алмат. – Когда-то здесь был большой город, который стоял еще до прихода Пророка.

– А почему его забросили?