Самый желанный

Что с ней не так? Она никогда не была испорченной. Правда, она украла деньги, солгала, мистифицировала свет, но никогда прежде не лежала под мужчиной и не позволяла ему касаться ее, – нет, не то что позволяла, поощряла! Виноват не только Грэм, который стянул ее лиф, чтобы освободить груди. Но в конце она все же позволила ему отстраниться, отнять у нее волшебный дар страсти и желания, который он ей предлагал. Софи могла остановить его, точнее, могла заставить его начать все сначала! Она знала, что надо было только дотронуться до него, поцеловать, прижаться к нему, и она бы снова оказалась на той кушетке, превратилась бы в глину в его горячих руках.

Почему, почему она ушла?

«Потому что через несколько минут ты бы призналась. Через секунду ты, как фонтан, выпалила бы все о своей любви и сказала бы больше, чем Грэм был готов услышать».

Софи искренне ненавидела этот внутренний голос, особенно когда он был прав.

Глубоко вздохнув, она приказала себе успокоиться. Нет смысла копаться в событиях этого вечера. Завтра она придумает способ либо рассказать Грэму все, либо сделать так, чтобы он никогда не узнал правду. А сейчас ей больше всего нужно хорошо выспаться. Сейчас ей нужна кровать.

Но когда Софи подняла голову и огляделась, она поняла, что находится вовсе не вблизи Брук-Хауса. И не возле Примроуз-стрит. Она посреди леса! Дорога простиралась вперед и назад, как лента, залитая лунным светом в ночи. Фонари, висящие с обоих боков фаэтона, создавали только небольшие круги света. Луна, почти полная, давала остальное.

– Где мы?

Услышав вопрос, Вулф направил коней к обочине и остановил экипаж.

– Действительно, пора уже остановиться, – жизнерадостно заявил он. – До Гретна-Грин далеко. Мы все равно доберемся туда не раньше рассвета.

«Гретна-Грин? О боже!»

– Мистер Вулф, не говорите, что вы намереваетесь… – Он не может быть настолько глуп, ведь так?

Но он только ухмыльнулся. В темноте он выглядел странно… зловеще? Но это же смешно! Мистер Вулф, он ведь как мистер Стикли – безвредный, довольно милый немолодой джентльмен, который, возможно, неправильно понял ее знаки внимания… Ведь так?

Вулф улыбнулся еще шире. У него действительно прекрасные зубы.

– Мисс Блейк, разве вы не понимаете? Нам было суждено оказаться вдвоем, в этом месте, в эту ночь! Весь день я размышлял над тем, как правильно поступить. Следует ли просить вашей руки у лорда Брукхейвена, ведь вашего отца нет в живых? Но вот так – это же очень романтично! Мы будем любовниками, которых судьба швырнула на эту дорогу. Мы – два путника в поисках покоя и отдыха от своего долгого путешествия. Мужчина и женщина, стремящиеся пожениться.

– Что? – Софи отшатнулась. – Мистер Вулф, вы же не всерьез? Как вы можете влюбиться в меня? Мы знакомы всего несколько дней!

Вулф схватил ее руку и прижал к сердцу.

– Думаю, это потому, что вы были добры ко мне. Вы видели мою нервозность и неуверенность и помогли мне. Вы всегда старались вовлечь меня в разговор. Вы смотрели мимо всех этих надутых повес с их вычурными манерами и позерством. Вы ни минуты не верили их льстивым речам. – Он поднес руку Софи к губам и стал осыпать поцелуями. – Вы свет среди тьмы и пустоты. Вы единственная разглядели во мне человека, такого, как я есть.

Вулф продолжал, а Софи приходила все в больший ужас. Именно так она бы выглядела, если бы призналась в своих чувствах Грэму. Она чувствовала себя неловко, ощущала вину, но хотела бежать отсюда как можно дальше. Такая реакция на подобное признание была бы и у Грэма. А может быть, и хуже, потому что она сама виновата. Она же видела обратную сторону таких отношений. И ей ненавистна была мысль, что она вела себя по отношению к Вулфу так же бездумно и легкомысленно, как Грэм по отношению к ней.

Но может ли она винить Грэма, если он всего лишь проявил к ней доброту, как она сама старалась быть доброй к мистеру Вулфу? Софи позволила увлечь себя собственному воображению и глупым волшебным сказкам! И сама себя обманула, решила, что в отношении Грэма к ней есть нечто большее. Теперь Софи видела всю эту историю с прозрачной ясностью.

Любить кого-то только потому, что этот человек подходит и заслуживает любви, так же бессмысленно, как пожелать взлететь, словно птица. Сейчас перед ней был человек, который вроде бы являлся отличной партией для нее. Во всяком случае, лучше многих. А она, Софи, не может любить его так же, как не может взлететь в небо.

Вот так и Грэм. Он не в состоянии ее любить только из-за того, что она его любит или потому что она заслуживает большего, чем просто дружба.

А чего именно она заслуживает? Она лгала и даже воровала. Она устроила чудовищный обман, ввела в заблуждение свет, притворившись той, кем она никогда не будет.

Для человека, который всегда чувствовал, что внешний вид Софи не отдает должное ее внутреннему миру, сейчас могло наступить отрезвление: возможно, одно всегда соответствовало другому. Возможно, внутри она такая же серенькая и ничтожная, как и снаружи. Возможно, она заслужила как раз то, что получила. То есть ничего.