Самый желанный

Грэм зажмурился. Разве это возможно – Софи, его Софи, обнаженная в его спальне?! Но когда он почувствовал, что холодные пальчики возятся с путами на его руках, то рискнул приоткрыть один глаз – нет, не стоит. Софи настолько плотно завернулась в покрывало, что груди оказались прижаты так, что почти выскакивали наружу, и вся эта роскошь оказалась прямо в его поле зрения, когда Софи нагнулась, чтобы дотянуться до противоположного столбика кровати. Молясь, чтобы Господь как можно скорее избавил его от бешеного возбуждения, Грэм, послушный долгу, не открывал глаза, чтобы не видеть все то, что ему было не положено видеть. Это не слишком помогло, потому что он продолжал ощущать то, что ему было не положено. Например, он прекрасно чувствовал, как Софи поставила колено между его бедер, чтобы дотянуться до противоположной стороны, для этого она раздвинула его бедра и легким движением натянула шелковое покрывало на его одеревеневший член.

Или, например, запах. Куда от него денешься? Ее кожа пахла простым мылом. Грэм узнавал свою Софи: только практичность, никаких глупостей. Но этот свежий запах никак не мог скрыть аромат возбужденной, разгоряченной женщины.

Сможет ли он теперь воспринимать запах мыла без мощного прилива крови к своим чреслам? Сможет ли смотреть на Софи в ее скромных, метущих полы юбках и не вспоминать о стройных бедрах и восхитительно ярких сосках на небольших грудях? О них он будет безнадежно мечтать всю оставшуюся жизнь.

А как быть с вековым вопросом, который волнует мужчин во всем мире? Грэм предпочел зажмурить глаза, прежде чем ответить на него с уверенностью. А вопрос такой: шелковистые кудряшки у нее между бедер сотворены из того же рыжеватого золота, что и у нее на голове?

«Может, еще не поздно узнать?»

Распутник.

«Ха! Я же привязан. И буду не виноват, если придется открыть глаза, всего на секунду, а покрывало в этот момент соскользнет… Интересно, она выпустит эту тряпку, если ее испугать?»

Негодяй! Это же Софи.

«Я знаю. Обнаженная, влажная, божественно сложенная Софи… в моей спальне, ночью, по собственной воле! Кто бы мог подумать?»

Он, Грэм. Он мог бы. Ведь подобное уже было.

«Вот оно! Наверное, Софи тоже об этом помнит. Вот и еще один инцидент в списке “Упущенные возможности”».

И это правильно, черт подери!

«Честно говоря, список совсем недлинный. В действительности я не настолько благороден».

Но теперь вот стал благородным.

«Я еще долго буду вести с собой этот внутренний монолог?»

До тех пор, пока она не закончит развязывать его руки и в целости и сохранности не уберется из его постели.

«И отлично. Потому что старый пистолет очень скоро выстрелит».

«Лучше не напоминай о нем».

Но тут Грэм почувствовал, что ее жар, запах и легкая тяжесть тела исчезли. И вовремя. Еще пара секунд, и случился бы конфуз, и весьма основательный. Руки Грэма были уже свободны, но из упрямства он не разжимал кулаков, чтобы ненароком до нее не дотронуться, а только слегка приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что Софи нет больше рядом.

Софи стояла в дальнем конце комнаты спиной к двери и прижимала к себе комок из рубашки и покрывала, как некое подобие щита. Голова повернута в сторону, лицо скрыто в тени, в волосах играют медные отблески от горящего в камине огня – она выглядела и пленницей, и гневной немезидой, и растерянной невинной девицей.

Милая, упрямая Софи! Очаровательная Софи. Да, вот это номер!

Глава 25

Грэм откинул одеяло, перекинул ногу через край кровати и опустил ее на пол. При этом резком движении Софи вскинулась, как дикая лань. И, как положено длинноногой лани, испугавшись, бросилась наутек.

Грэм поймал ее практически в прыжке, повернул и прижал к двери, сцепив при этом руки Софи у нее над головой. Он не хотел причинить ей никакого вреда, но знал, что если она убежит из комнаты, то его воображаемый отказ станет для нее непреложным фактом, а упрямство не позволит изменить это мнение.

Софи отчаянно вырывалась, пытаясь выскользнуть из его рук. Она была вовсе не слабой, но, чтобы сломить сопротивление, Грэм сумел придавить ее своим телом, а прижав к двери, рассмеялся.

– Софи, надо играть по правилам. Иначе теперь я свяжу тебя.

Она замерла, но Грэм грудью чувствовал, как судорожно колотится ее сердце, как вдруг отвердели ее соски и впились в его кожу, словно ограненные рубины. В мозгу тотчас возникло видение: Софи в чем-то кружевном и воздушном лежит на его гигантской кровати, ее длинные изящные руки и ноги раскинуты и привязаны к столбикам, глаза тоже завязаны. Она беспомощна и покорна, а он делает с нею все, что хочет.

Грэм ощутил, как напрягся его член, прижавшийся к ее животу. Их тела разделяла лишь тонкая ткань покрывала.

Нравится ли ей? Ее слабый стон заставил Грэма поверить в это.

«Я точно попаду в ад».

«Тогда какая разница? Скачи в свое удовольствие. Хватай поводья и уносись в ночь. Прекрати метаться, суетиться и делать вид, что на свете есть кто-то другой, с кем ты мог бы прожить всю жизнь. Садись верхом и езжай, парень».

Неужели так просто?

Ну… да.