Сан Феличе. Книга 2

— Милорд, — сказал понимавший тревогу Нельсона старик-рулевой, уроженец сицилийской деревеньки Паче, — милорд, с вашего позволения мне бы хотелось сказать вам словечко.

— Говори.

— Поднимается течение.

— Какое течение?

— Течение пролива. И, к счастью, оно повысит уровень воды на полфута и даже на фут.

— Ты думаешь, что течение доходит досюда?

— Оно доходит до Паолы, милорд.

— Приготовиться поднять марселя и брамселя! — закричал Нельсон.

Хотя приказ удивил матросов, они выполнили его молча, с тем бесстрастным повиновением, которое составляет первое достоинство моряков, особенно в часы опасности.

Как только приказ адмирала был повторен вахтенным офицером, вдоль мачт и коротких мачт развернулись верхние паруса — только они одни могли принять ветер.

— Движется! Движется! — радостно вскричал рулевой, который еще минуту назад боялся, что «Авангард», вместо того чтобы послушно и верно следовать намеченным путем, останется качаться на окружающих бурунах.

— Бросайте лот! — закричал Нельсон.

—* Семь саженей, — отвечал Генри.

— Буруны впереди! — крикнул с фор-марса впередсмотрящий.

— Буруны справа! — закричал матрос с передней шлюпбалки.

— Право руля! — громовым голосом скомандовал Нельсон. — До упора! До упора! До упора!

Этот трижды повторенный приказ адмирала свидетельствовал о том, сколь велика опасность. Судно действительно повиновалось только в ту минуту, когда два матроса общими усилиями повернули руль вправо до упора, а оконечность утлегаря уже повисла над пеной.

Все, кто был на палубе, с тревогой следили за движением судна. Еще десять секунд сопротивления рулю — и корабль остановился.

К несчастью, подставив левый борт, «Авангард» попал под удары ветра, от которого у него не было защиты. Ужасающий шквал обрушился на судно; оно во второй раз резко накренилось вправо, так что концы его грот-рей коснулись серебристого гребня валов. Мачты гнулись и скрипели, а так как они не поддерживались нижними парусами, три брам-стеньги сломались со страшным треском.

— Людей с ножами на марсы! — закричал Нельсон. — Режьте все и бросайте в море!

Дюжина матросов, исполняя приказ, бросились к вантам и, несмотря на их наклонное положение, вскарабкались на них с ловкостью четвероруких; добравшись до места поломки, они принялись кромсать с таким ожесточением, что за несколько минут все паруса, реи и короткие мачты оказались сброшенными в море.

Корабль медленно выпрямился; но в то самое мгновение, когда он поднялся, огромная масса воды нахлынула на блинд, неспособный выдержать подобной нагрузки; блинда-рея сломалась с таким оглушительным треском, что, казалось, переломился надвое сам корабль.

Но и на этот раз удалось чудесным образом избежать кораблекрушения. Матросы с облегчением перевели дух и оглянулись вокруг, как люди, к которым после обморока снова возвращается сознание.

В то же мгновение раздался женский крик:

— Милорд, во имя Неба, спуститесь к нам!

Нельсон узнал голос Эммы Лайонны, взывавший о помощи. Он огляделся в тревоге. Позади — Стромболи, курящийся и грохочущий; по обе стороны — безмерность морского пространства; впереди — широкая водная пустыня, простирающаяся до берегов Калабрии, и на ней корабль, величественно миновавший все рифы, изуродованный, но победивший.

Нельсон дал приказ спустить фор-марселя и плыть в открытое море под марселями, фоком, бом-кливером и фок-стакселем. Затем, передав Генри рупор — иными словами, командование, — он поспешил сойти вниз, где его ждала Эмма Лайонна.

— Ах, друг мой! — воскликнула она. — Идите, идите же скорее! Король обезумел от страха, королева без чувств, маленький принц скончался!

Нельсон вошел в каюту. Король стоял на коленях, зарывшись головой в диванные подушки, а королева без сил лежала, простершись на диване, и сжимала в объятиях труп своего сына!

Мы только что попытались описать то, что творилось на палубе, однако эти события имели свое отражение и в главной каюте. Странное движение судна, свист бури, удары грома, суетливая работа команды, вопросы Нельсона, ответы Генри — ничто не ускользнуло от внимания именитых беглецов. Особенно страшной была минута, когда, пройдя рифы, судно испытало ужасающий боковой натиск ветра, который подмял его под себя. Король, королева и даже Эмма Лайонна думали, что настал их последний час. Крен «Авангарда» действительно был настолько велик, что ядра выкатывались из ящиков, стоявших между пушками, и, катясь по палубе корабля со страшным грохотом, внушали пассажирам непреодолимый страх.