Сан Мариона

Они взяли по одной запасной лошади, не обременили себя повозками, лишним оружием и шли стремительно. Здесь, за рекой, летний зной не смог иссушить землю, блестели под солнцем ручьи, мелкие реки, озера, буйно поднималась трава. Зазеленели рощи. Паслись бесчисленные стада горбоносых сайгаков, саблерогих туров. Здесь хазары впервые встретили могучих зубров с громадными лохматыми головами, эти исполины чаще паслись в одиночку, угрюмо провожая взглядом проезжающих мимо всадников. На третий день пути воин головного дозора неосторожно приблизился к двум отдыхающим в высокой траве на берегу озерца огромным быкам, один из них, с неожиданной легкостью вскочив на ноги, атаковал всадника. Чудовищная сила таилась в теле зубра, напоминающем каменную глыбу. Всадник вместе с лошадью был подброшен высоко вверх, опрокинут и растоптан копытами в мгновение ока. Взбешенный Урсулларх решил один сразиться с великанами-быками, чтобы отомстить за смерть сородича, и как ни отговаривал его Зурган от опасной затеи, юный предводитель проявил непреклонность и отвагу - задатки вождя. Он выехал на битву, как выезжали для игр-поединков воины на весенних празднествах в честь Тенгри - обнаженным по пояс, с копьем и луком, но без щита. Хазары, наблюдавшие с почтительного расстояния, видели, как юноша поскакал к зубрам, и передний бык рванулся ему навстречу. Урсулларх успел выпустить несколько стрел, и ни одна не пролетела мимо. Они мчались, сближаясь - животное и всадник, и те, кто видел это неистовое сближение, понимали, что остановить одного из них может только смерть. От топота зубра дрожала земля, но в нескольких шагах от всадника, он, обессиленный, рухнул. Второго зубра Урсулларх убил, увернувшись от его рогов и насквозь пронзив могучую шею копьем. С поля битвы Урсулларх возвращался не спеша властный, решительный, непреклонный вождь. На мускулистой обнаженной шее его покачивался амулет-оберег из клыков степного волка. Погибшего сородича похоронили возле одиноко стоящего развесистого дуба, вырыв могилу в виде кибитки со сводчатым дугообразным потолком, оставив ему одежду, оружие, лошадь, чтобы погибший, если его не примет на небесной равнине великий Тенгри, имел все, что нужно для жизни, даже жилище - кибитку. Кровью убитых Урсуллархом зубров густо полили землю вокруг дуба, ставшего теперь священным, шаман, сопровождающий отряд, совершил жертвоприношение богу пути, для чего вокруг дерева, по берегу озера, по траве разбросал куски жареного сочного мяса зубров, повесил на ветви дуба головы и часть кожи их.

Через несколько полных дневных переходов степь кончилась, началось предлесье. Проводник, уже бывавший в этих краях, сказал, что для предупреждения о появлении врагов из степи русы далеко впереди своих градов выставляют конные заставы.

Хазары шли тайно. Костров не разводили. Питались сушеным мясом. Если видели впереди дымы, затаивались в оврагах, забивались в чащу, высылали дозоры. Уллар не ошибся, сказав, провожая сына, что грады русов должны быть по берегам рек. Проводник повел отряд по возвышенности, густо поросшей сумрачным ельником. Пробирались звериными тропами. Слева, далеко внизу тянулась огромная лесистая равнина, только в ясный солнечный день можно разглядеть, что по дальнему краю ее поднимаются горы с острыми вершинами. В долине текла река в обрывистых глубоких берегах, почти такой же ширины, как и та, что переплыли хазары, спасаясь от пожара. И первый град русов был замечен на холме противоположного берега ее.

Взобравшись на высокую ель, Урсулларх с проводником и Зурганом долго смотрели на чужую, неведомую им жизнь людей, которых осенью они готовились ограбить. Острые глаза степняков видели, что становище обнесено невысокой бревенчатой оградой.

- Русы хитры, - пробормотал Зурган, хищно вытягивая жилистую шею, они поставили свой град между двух рек и загородились третьей... Им и не понадобилось обносить становище высокой стеной... Со всех сторон обрывы...