Сан Мариона

Они углубились в лес на пять полных дневных переходов, если идти с запасным конем. Встретилось еще несколько градов русов, и все они располагались на обрывистых холмах. Возвышенность кончилась, спустились в болотистый лес. Здесь было еще более сумрачно, душно, резко пахло прелью гниющих деревьев, тухлой водой болот. По ночам между деревьев возникали странные белые тени, безмолвно тянулись к всадникам, из жутких чащоб доносились чьи-то вопли, дикий, леденящий кровь степняка, хохот. Даже при белом свете дня, случалось, на всадников прыгали с деревьев громадные кошки, называемые у русов "рыс", рвали незащищенные кольчугами шеи непрошенных гостей. Так погибло еще два воина. Несколько раз из завалов мертвых деревьев на отряд нападали потревоженные вепри, вспарывая брюхо подвернувшейся лошади острыми клыками. Хазары тосковали по степи, по ее вольному необъятному простору, по свежим душистым ветрам и буйным травам. Но, выбравшись из болот, непреклонный Урсулларх повернул отряд на заход солнца, где в нескольких днях пути, по уверениям проводника, были богатые грады русов. На следующее утро Урсулларх обнаружил проводника в кустах, неподалеку от места стоянки. У проводника было перерезано горло. Напрасно Урсулларх, всматривался в лица проезжающих мимо него воинов, надеясь обнаружить виновника. Виновниками, скорее всего, были все, кроме него и Зургана: в угрюмом молчании воинов чувствовалось озлобление, во взглядах читалось непокорство.

- Надо идти домой, - посоветовал Зурган, когда они остались наедине.

- Нет! - яростно прохрипел предводитель. - Нет, Зурган!

- Но мы заблудимся без проводника.

- Захватим руса, двух, трех! Они покажут нам дорогу!

Зурган с почтением взглянул на каменно отвердевшее лицо вождя. Удивительно, но эта простая мысль не посетила голову воина, много раз бывавшего в походах, а пришла к юнцу. Хар-ра, что поделаешь, потому-то Зурган всего лишь простой воин, что может только рубиться, а не обдумывать будущее. Урсулларх мрачно усмехнулся, видя удивление на лице своего опекуна. Конечно, он давно повернул бы на юг. Увиденного достаточно, чтобы убедиться: русы не бедны, осенью закрома их будут полны зерна, множество скота нагуливает на тучных лугах жир, кроме того, в градах полно кож, меда, воска - того, что особенно ценят купцы, идущие с юга. Захватить становища русов не представляло особого труда: несколько раз дозоры обнаруживали на лесных полянах поселения, обнесенные глухими оградами из вплотную приставленных друг к другу бревен с заостренными верхними концами. Урсулларх с Зурганом подкрадывались к каждому становищу. Бревна на оградах трескались от сухости, сочились смолой. Достаточно одного факела, и град заполыхает огромным костром. Усмехнулся же Урсулларх потому, что захватить пленного сейчас было бы величайшей глупостью. Встревоженные русы станут искать, обнаружат отряд, а обнаружив, поймут, зачем степняки тайно ищут возле их градов. Отец строго предупредил Урсулларха: русы не должны ни о чем подозревать до осени. И пленных надо брать осенью. Несомненно, хазарам-разведчикам можно вернуться домой. Но повернуть на юг значило: вождь уступил воинам. Нет! Урсулларх впервые предводительствует в походе, иначе Урсулларху, сыну прославленного, победоносного Уллара, вождем не бывать! Хар-ра! Пусть погибнут хоть все воины, но сын Улларха добьется своего!

- Запомни, Зурган, и передай всем воинам: мы вернемся в степь тогда, когда этого захочу я, сын Уллара! Ты понял? - жестко проговорил Урсулларх, решительно сверкнув глазами.

Зурган послушно наклонил голову. Да, он понял. Он понял, что Урсулларх рожден быть не просто неукротимым, как "бешеные", охраняющие ставку кагана Турксанфа, который великий Тенгри наделил огромной телесной силой и большой храбростью, но рожден быть еще и вождем, ибо обладает неутолимой страстью повелевать. У Зургана и множества других есть стремление к наслаждениям, есть алчность, похоть, но нет задатков вождя, поэтому и Зурган, и другие должны послушно склонять головы перед теми, кому мудрый Тенгри дал больше, дабы они могли вести простых смертных за собой к славе и процветанию тюрков.