Сан Мариона

- Ты не понял, Марион, самой сути происходящего. Я в молодости слыхал, что древние философы сначала устанавливали предмет спора... то есть выясняли, что они понимают под предметом спора. Давай и мы выясним... Например, злом ты, конечно, назовешь такую неблаговидную страсть у людей, как корыстолюбие? Я даже вижу по твоим глазам, что в этом пороке ты охотно обвинил бы и меня! Ха-ха! А знаешь ли ты, достославный Марион, что именно корыстолюбие привело к появлению в Дербенте неслыханного изобилия товаров? В противном случае, что было бы здесь делать купцам? Ты молчишь, Марион, ты ищешь и не находишь возражения? Слеп же ты, Марион, коль полагаешь, что те, кто стремится извлечь выгоду из своих деяний, поступают вопреки своей совести! Знай, если переполнившийся поток разорвал привычное русло и устремился на возделанные поля, то причиной тому дождь, выпавший с неба! Все мы знаем, что и наши деяния направляются небом!

Марион тогда, после слов Обадия, почувствовал, что разум его несколько помутился, а душой овладели сомнения и нерешительность, ибо вдруг обнаружилось, что любое очевидное таит в себе неслыханную глубину, или, по крайней мере, имеет оборотную сторону: зло не несет в себе бесконечное зло, а добро не всегда приводит к добру. Например, учить детей следовать в жизни обычаям рода - значило в действительности желать им зла, а столь желанная людьми доброта, благодаря которой в душе хазарина расцвела любовь к семье Мариона, привела к тому, что Рогай стал первым в городе человеком с клеймом раба.

С наступлением весеннего тепла город посетила страшная беда: заболело много людей. Болезнь подкрадывалась внезапно. Человек вдруг испытывал отвращение к пище, метался в беспричинном томлении, у него возникала нестерпимая жажда, он пил и не мог напиться, так быстро пересыхало все внутри. Если болезнь захватывала человека утром, к вечеру заболевший неимоверно худел, слабел, у него шла горлом кровь - и он умирал, после смерти чернел, словно обугливался. Одним из первых умер от странной скоротечной болезни старик-лекарь Иехуду. Но перед смертью он успел сказать своему сыну, какое снадобье нужно приготовить, чтобы спасать людей. Иехуду был бескорыстным лекарем, а сын его за короткое время сделался богачом.

Беда не прошла мимо семьи Мариона, имевшего пятерых детей. Дети заболели в одно утро. Марион в это время находился в карауле. Когда перепуганный бледный Рогай прибежал к нему со страшным известием и сообщил, что сын Иехуды требует за лечение золотой динарий, Марион окаменел от горя. Все, что он имел, едва оценивалось и в половину золотого динария. Да и кто сейчас будет покупать его жалкое имущество? И тогда Рогай сказал, что он раздобудет лекарство. Хазарин убежал, а Марион заторопился домой. Когда он шел мимо распахнутых дверей стеклодувной мастерской, оттуда вышел высокий тощий человек в длинной рубахе, поприветствовав Мариона, сказал:

- Я уже слышал, родич, о твоем горе... подожди, - закашлялся, согнувшись и шаря рукой у себя за пазухой, откашлявшись, выплюнул мокроту, грустно заметил: - Видишь, родич, какой дорогой ценой приходится платить за кусок хлеба. А когда-то, помнишь, я мог поднять три мешка зерна... Стеклодув, видимо, не мог долго говорить, внутри у него сипело, он опять закашлялся, вынул из-за пазухи браслет из голубовато-молочного стекла с искусно закрученными краями и сказал, покосившись на чернеющий проем двери:

- Возьми, Марион... Это все, чем я могу тебе помочь...

- Нет, Шакрух, нет... я не возьму такой дорогой подарок...

- Я сделал браслет для тебя... хозяин о нем не знает, клянусь, я разобью его, если ты не возьмешь!

Когда Марион с браслетом в руке широко зашагал к дому, он уже не видел, как из дверей мастерской навстречу Шакруху выскочил хозяин мастерской и, тихо прошипев: "О, сын шакала и гиены! Ты подарил принадлежавший мне браслет!", - размахнувшись, стегнул хвостатой плеткой работника по костлявым плечам, а потом, дождавшись, когда Марион скрылся в проулке, пнул ногой, обутой в тяжелый сапог, стеклодува в пах.

Сын Иехуды, брезгливо откинув предложенный Марионом браслет, сказал, что ему не нужно имущество Мариона, а нужен только золотой динарий.

К полудню из верхнего города прибежал, задыхаясь, Рогай. Он принес динарий. Удалось спасти только двух детей: дочь Витилию и младшего сына Геро - любимца Рогая.

А спустя некоторое время, после того как болезнь из города исчезла, перекупщик Обадий вывел на торговую площадь хазарина Рогая, уже обритого и с клеймом на лбу, и тот во всеуслышанье объявил собравшимся людям:

- Отныне душа моя и тело принадлежат Обадию, который волен в животе и смерти раба своего Рогая!