Сан Мариона

Вечером, в день прихода каравана, приемный зал дворца филаншаха был ярко освещен. Бездымно горели широкие льняные фитили бронзовых светильников, прикрытые сверху прозрачными стеклянными колпаками новинка, привезенная из Византии, вызывающая завистливые взгляды собравшихся знатных горожан. В непривычно ярком свете блестела позолота лепных карнизов, по черному мрамору колонн вились серебряные виноградные лозы. Хрустально искрились бьющая из небольших бронзовых фонтанчиков вдоль стен вода, с шумом падала в тяжелые мраморные чаши. Пол был устлан разноцветными коврами. Возле противоположной от дверей стены виднелось небольшое, в три ступеньки, возвышение, где стояло кресло правителя Дербента. Возвышение охраняли два неподвижных великана с обнаженными мечами - воины личной охраны филаншаха.

Он появился в дверях в сопровождении дворецкого - желтоглазого араба Мансура - и лекаря, сына Иехуды, теперь неотлучно находящегося при особе правителя. Однажды он сказал лекарю: "Помни: если я умру, тебя казнят".

Филаншах, не глядя на почтительно расступающихся горожан, горделиво пересек зал, легко взошел по ступенькам, опустился в кресло. Удалось это ему ценой значительных усилий, и Шахрабаз, помрачнев, невольно и гневно оглянулся.

Лекарь тотчас неслышно выступил из-за кресла и, подав ему желтую подслащенную пилюлю, склонившись, с шутливым упреком прошептал:

- О, могучий, сегодня вы побывали у двух наложниц? Подобный труд едва ли под силу двадцатилетнему юноше. Вашему богатырскому здоровью можно только позавидовать!

Хитрец-лекарь прекрасно знал, что ничто так не полезно здоровью, как хорошее расположение духа. Капли лести достаточно, чтобы приободриться простому смертному, а от подобной чаши повеселеет и умнейший. И филаншах уже с улыбкой оглядел толпящихся в зале людей.