Сан Мариона

Наверное, покупатель у Обадия оказался из числа приезжих, потому что перекупщик лгал беззастенчиво, отважно, неутомимо, лгал в упоении. Геро даже передернуло от отвращения, потому что совсем недавно он своими ушами слышал, как Обадий клялся кожевникам, что не может купить сапоги дороже чем четыре дирхема за пару, потому что не хочет разориться. А в обширном дворе перекупщика, охраняемом двумя здоровенными волкодавами, по обе стороны от массивных ворот тянулись длинные каменные склады. И когда рабы вносили или выносили что-либо, Геро мог, даже не любопытствуя, увидеть в глубине склада висящие под опорными балками сушеные бараньи туши, копченые колбасы, кувшины в рост человека, в которых хранилось зерно, тюки тканей на высоких подставках - чего только не было на складах перекупщика. Геро не стал слушать дальнейший торг и направился в оружейный ряд. В сущности, только оружие интересовало его на торговой площади. Ну, еще, может быть, сладости.

В оружейном ряду толпилось много мужчин. Но на этот раз Геро решительно протолкался к прилавку, И на миг забыл обо всем.

Перед ним было оружие - лежащее на досках прилавка, развешенное на крюках, сложенное пучками, охапками... То самое оружие, которое так высоко ценилось и в знойной Арабии, и в Месопотамии, и в Хазарии, и у албан, и в Иберии, и даже у гордых римлян. Груды тяжелых копий зловеще поблескивали воронеными наконечниками. Связки длинных мечей особой закалки, с острейшими лезвиями тяжело покоились на помостах; отдельно рядами были расставлены начищенные шлемы; солнце отражалось в ворохе блестящих панцирей; распятые на крючьях, чтобы каждый желающий мог подобрать себе размер, висели кольчуги - с рукавами, без рукавов, с воротниками и без них; громоздились на стеллажах кованые наплечники, поножи, боевые рукавицы, стальные нарукавники, отдельно - луки без тетив, связки оперенных стрел, россыпью - наконечники, граненые, круглые; здесь же висели широкие кожаные боевые пояса в перевязь, колчаны с вышитыми изображениями сцен охоты на львов, ножны простые, ножны разукрашенные здесь было отчего разбежаться глазам. Мужчины жадно разглядывали товары, тянулись пощупать, примерить, подержать. Некоторые, грозно прищурившись и окаменев лицом, пробовали возле прилавка взмахнуть мечом. Если для женщины первородное желание выглядеть заманчивой, - то мужчина изначально стремится быть грозным, мужественным.

У Геро тоже разгорелись глаза. От макушки до пяток пробежала сладкая волна. Перед ним лежало то, к чему он, как каждый подросток, тянулся с того времени, как научился различать полезность вещей. Сколько игрушечных деревянных щитов превратилось в щепки, когда он, бывало, с утра до вечера рубился в дружеских схватках с сыновьями соседа, гончарника Т-Мура. До сих пор доски калитки, толстая кора платана хранят следы ножевых отметин рамок, прорезанных отцом, и отверстий в них, оставленных наконечниками стрел, когда без устали - стоя, с колена, в прыжке, в повороте, даже лежа - он с двадцати, сорока, шестидесяти шагов пускал и пускал стрелы в цель. Он не сомневался, что стал бы одним из первых, выдержавших испытания обряда посвящения, вздумай леги и дарги восстановить забытый обычай. В полном вооружении Геро прыгал с места в длину почти на десять локтей, а в высоту с малого разбега - на четыре локтя и притом мог внезапно повернуться в воздухе на полный оборот и прикрыться щитом, что нередко требуется в рукопашной схватке. При виде оружия в его душе вновь пробудилось желание скорей проявить себя, чтобы о нем заговорили в городе: "Вы слыхали? Да, да, сын Мариона! Геро - великий воин!" - И тогда, тогда!.. В нижнем городе много красивых девушек. Но ни с одной еще он не встречался и даже не решался посмотреть в глаза.

К замершему юноше подошел широкоплечий продавец в новом кожаном фартуке, насмешливо предложил:

- Не купишь ли копье? Такому храброму юноше оно как раз впору. Только не забыл ли ты взять у отца пятнадцать дирхем?

Геро гневно вспыхнул, но сдержался и молча отошел от загородки. На его место тотчас протискался сириец, нетерпеливо спросил:

- Твой меч - чье клеймо?

- Клеймо Микаэля, господин! - подобострастно поклонившись, ответил торговец, - это лучший оружейник в городе.

Сириец вытащил из-за пазухи туго набитый кошель, положив его на прилавок, хлопнул в ладоши и показал их раскрытыми продавцу, тот пробормотал: - Так, господин, десять? - сириец опять хлопнул и опять показал торговцу, еще раз хлопнул и показал. - Тридцать мечей господину! воскликнул торговец, обращаясь к двум своим помощникам, выжидательно стоявшим поодаль.

- Эй! Эй! Обождите!.. Я покупаю мечи Микаэля! - закричал кто-то, и к прилавку прорвался потный запыхавшийся албан.

- Продано, господин! - с сожалением развел руками торговец.

- Как продано! - возмутился тот, - я приехал из Ардебиля на двух арбах! Я еще зимой заказывал мечи!..

- Твой два арба? - враждебно спросил сириец. - Мой караван прибыть Дамаск! Сто верблюд! Месяц дурога!

- Но ведь я заказывал и задаток оставлял... По десять дирхем, а всего - триста!..