Санай и Сарацин

Призрак удобно расположился в непосредственной близости от дремлющих сталкеров, принял позу медитирующего Будды и обратился к психофизическому лону Зоны. Незаметно для себя он взлетел и повис над сухой травой. После нескольких тщетных попыток заглянуть в район Чернобыльской АЭС новоявленный медиум осознал, что силенок для этого пока еще не хватает.

«Ничего! – подумал Витенька в параллельном мыслительном потоке. – Я накоплю силы и смогу».

Призрак Петров даже не мог себе представить, какой переполох вызвали его пробные ментальные попытки проникновения в центральное осознание хозяев Зоны. Как по боевой тревоге, всегда раздражительные и ненавидящие друг друга хозяева бросили все свои насущные дела и немедленно принялись создавать ментальный заслон. Объединенные усилия не смогли обеспечить отпор чужому вниманию, отразить то, что им казалось массированной пси-атакой. Они даже не догадывались, что никакого ментального нападения не было, просто наивный призрак Петров проявил мимолетное любопытство.

А пока Витенька решил ограничиться близлежащими районами. Его заинтересовала свалка. Тут было на что посмотреть, а некоторые события, происходящие в этих местах, даже развеселили гения.

Внутренним взором призрак ощутил, как с западной стороны к ним направляется стая слепых собак под предводительством старого знакомого, того самого чернобыльского пса.

Призрак мысленно ухмыльнулся. Какие они все-таки глупенькие!

Более четырех десятков подчиненных собак виделись призраку колеблющимися пятнами, рассеянными по черному полю, крупными у матерых самцов и мелкими у молодых особей и самок. Чернобыльский пес, напротив, в ментальном пространстве представал как ослепительная оранжевая звезда. Призрак ощутил самоконтроль, честолюбие и мужество монстра. Удерживая под своим управлением большую стаю слепых собак, тот постоянно транслировал в окружающее психофизическое пространство целый набор чувств: безволие, апатию и требование беспрекословного выполнения его приказов.

Призрак Петров наслаждался пониманием всех этих нюансов взаимоотношений, сложившихся в боевом конгломерате собак.

Витенька потянулся ментальным щупом к чернобыльскому псу. Создав образ скулящего маленького щенка с мокрой мордочкой, только что оторванного от соска матери-суки, он наложил готовую матрицу на воспаленное сознание матерого вожака.

В тот же миг чернобыльский пес ощутил себя мелкой беспомощной собачкой. Он заскулил, мгновенно потерял псионический контроль над стаей. Огромный зверь улегся на землю и уткнулся изуродованной мордой в собственные лапы в тщетной попытке отгородиться от настоящего животного страха, накатившего жесткой волной на глупого, как ему представлялось, цуцика. Оранжевый оттенок, излучаемый мутантом, сменился на грязную красную тональность страха. Затем и этот спектр перетек в серое пятно, означающее подавленность, грусть и усталость. Чернобыльский пес был морально уничтожен. Слепые собаки, освободившиеся от чужого влияния, незамедлительно кинулись врассыпную. Через секунду уже ничто не напоминало о них.

«Натерпелись, бедняжки!» – подумал призрак.

Чернобыльский пес поскуливал и часто вздрагивал. Он лежал на своем месте еще целых шесть минут, затем поднялся и, напрягая непослушные лапы, побрел туда, откуда совсем недавно привел хвостатую армию.

Призрак Петров улыбнулся. Задача выполнена, враг разбит, хотя и не физически. Так даже лучше! Ему хотелось хлопать в ладоши, но нельзя было. Пусть друзья поспят.

Глава 14

Стоянка Рассоха

А Плут тем временем бежал. Голод подгонял его, в животе угрожающе урчало. Клешня на гипертрофированной конечности непроизвольно пощелкивала, издавала неприятный керамический скрип.

Плут часто дышал, изо рта выделялась слюна.

Жертва, такая теплая и податливая, была где-то рядом. Он чувствовал это, жаждал ее и терял остатки самоконтроля. Все могло закончиться тем, что у него произойдет полное помутнение рассудка. Тогда, не помня себя, Плут кинется на первого попавшегося человека в алчном стремлении обладать добычей.

Он бежал, прекрасно разбирая в темноте неровности и препятствия, но недолго. Даже обладая ночным зрением, Плут налетел на проволочное ограждение. Изрядно поцарапавшись, разодрав здоровую руку и левое колено, он на миг остановился. Выступила кровь, но это не повлияло на одержимость Плута. Запах собственной крови привел его в исступленную ярость.

«Жрать! Жрать! Жрать!» – пульсировала в голове мутанта огненная мысль, причиняющая нестерпимую боль.

Колючая проволока, натянутая по всем правилам, мерцала как новенькая. Он отступил на пару шагов и пошел искать разрыв. Через десяток секций в заграждении обнаружилась дыра с разорванными, переплетенными концами.