Санара. Книга 1

У меня жалкие секунды; а в глаза бело-оранжевое пламя. Температура почти восемьсот градусов, я потенциальный труп… Успеть бы только выйти! Какого черта здесь вообще делает Судья?

«И какого ляда он обо мне теперь подумает? Что это все учинила я?»

Наружу я вылетела тогда, когда внутрь с грохотом, взметнув вверх столб огня, провалилась крыша.

В лес. В темную чащу. Как можно дальше отсюда…

Лететь мне позволили недолго; как только Санара нагнал достаточно — конечно, теперь он не мог меня упустить, пойманную на месте «преступления», — Элео во мне задохнулся от невидимой, затянувшейся петли на шее. В человека я грохнулась из воздуха между сосен прямо на хвойный ковер, ударилась не сильно, вскочила, понеслась ногами.

Одну из них скоро сведет… сейчас начнутся спазмы, как всегда после превращения.

У меня всего полминуты, чтобы увеличить между нами дистанцию, чтобы спастись от петли. Я успею? Я должна! И тогда смогу снова «кувыркнуться», рвануть меж стволов ветром, уйти от погони. Разбираться в том, кто прав, кто виноват, мы будем позже, не здесь…

Я никогда в своей жизни не бегала с такой скоростью. Задыхаясь от скручивающей внутренности боли (мне бы передохнуть, дождаться, пока встанут на место клетки), я рвала вперед на максимальной мощности, не жалея конечностей. Плакать буду потом, все потом — сейчас несите ноги!

Я почти вырвалась. Видимо от отчаяния, от безумия, вырвала-таки у Судьи нужный метр расстояния — аркан начал слабеть. Еще бы секунду или две…

Но в этот момент — в темноте я ничего толком не видела — оступилась, закричала, вывихнула лодыжку и поняла вдруг, что падаю. Впереди овраг. Глубокий. Бесконечный.

(Ursine Vulpine feat. Annaca — Wicked Game)

Меня проткнуло насквозь.

Наверное, обломленной веткой, стволом… не знаю…

Раньше я думала, что что-то знаю о боли, знакома с ней — оказалось, мы впервые близко познакомились этим вечером. Здравствуй, входи, располагайся…

На небе звезды; вероятно, миновав покрытый кустарником крутой склон, я выкатилась, выпала на поляну. Красиво.

У меня текло изо рта — красное, липкое. Судья сидел рядом; почему-то он перестал казаться страшным. Когда у тебя что-то торчит из спины, мало что уже кажется страшным, скорее глупым, не особенно важным. А вот рисунок из звезд смотрелся все таким же завораживающим, притягательным. Он становился важнее остального; мелкое, бытовое стиралось.

— Ты так отчаянно хотел меня поймать…

Жаль, что сейчас так сложно говорить. А очень хочется, между прочим, когда уходишь, не то поболтать, не то сказать что-то важное.

— Молчи.

Абрис его вечной хламиды, плотной, настоящей. Я так и не попробовала ее снять. Голос хриплый; руки обеспокоенно шарят по моему телу, сканируя повреждения.

— Поймал.

Под этими далекими звездами не видна моя улыбка.

— Тихо. Смотри мне в глаза.

Он напрягался все сильнее, я же расслаблялась. И в глаза напоследок ему смотреть не хотела — не так, не там. Я думала, мы еще покутим. Кажется, не успевала. Если бы не его аркан… Наверное, это хорошо, когда есть враги сильнее тебя, когда можно кем-то восхищаться. Чудесно, что я успела посидеть в родном дворе на лавочке, посмотреть в окна. Уходить не страшно, путешествия наши длинные, бесконечные.

— Сюда вертушку, срочно. Есть пострадавший, — вещал Санара чужим голос в рацию. Зачем-то кого-то вызывал. — Обрыв сразу за складом, координаты…

Его суета казалась мне забавной и ненужной. Противно, когда кровь льется из тебя на землю.

— Я… там…

Жаль, что был аркан. Я бы справилась.

— Я не поджигала…

— Тихо.

— …склад…

— Молчи.

— Случайно.

Его лицо светилось желтоватым, не только глаза.

— Ты веришь… мне?

— Верю.

Он врал. Или нет. Он отвечал на автомате то, что требуется ответить больному, чтобы тот не беспокоился. Если выживу, душу из меня вытрясет.

— Мне… дешевле… сдохнуть, — я вдруг совершенно не к месту рассмеялась. На меня смотрели с негодованием — мол, сказал же молчать. — Чем тебе… платить… потом… ответами.

Когда над нами завис вертолет, я закашлялась кровью.

— Не успеешь… — предрекла слабея.

— Успею.

И он оторвал меня от земли — поднял с того самого сука, пропоровшего мне тело. Я бы орала, если бы могла, но запомнила лишь провернувшиеся вокруг своей оси звезды, холод и чужие руки. Хламида пахла факелами, пылью и совсем чуть-чуть одеколоном.

*****

Сутки спустя.

Аид.

(Worakls feat. Esther Abrami — Vigo)