«Мистер Эллери Квин сидел за своим массивным письменным столом. Стены его кабинета были заставлена дорогими книгами в столь же ценных переплетах. На письменном столе, рядом с громадным томом, в который он как раз углубился, стояло самое необходимое — только три телефонных аппарата, диктограф и радио.
— Вы, наверное, имеете в виду диктофон? — спросил, улыбаясь, Эллерн.
Никки усмехнулась.
— Я все равно их не различаю.
Эллери продолжал чтение:
«В это утро — одетый, как обычно, в свежевыглаженный халат — мистер Квин углубился в «Новый Органон» Френсиса Бэкона в кожаном переплете — первое издание 1620 года. На тонком аристократическом носу Эллери Квина красовалось пенсне…»
— Только не пенсне, ради бога! Неужели меня обязательно надо выставлять таким старомодным типом? Никки критически оглядела его.
— Зато оно бы пошло вам, — сказала она наконец. «А! — пробормотал Эллери Квин, затянувшись длинной черной сигарой…»
Эллери возмущенно отложил листок.
— Никогда в жизни не курил сигар. Только сигареты или трубку, но…
— Но, Эллери, — возразила ему Никки, широко раскрыв глаза. — Уж не думаете ли вы, что люди действительно хотят знать, как вы живете на самом деле?
Эллери заглянул в ее темные глаза. Ничего удивительного, что он ради нее пустился на все эти глупости.
— Никки?
— Да?
Он взял ее за руки.
— Никки, я… Он запнулся.
— Что, Эллери?
Она стала дышать чаще; но глаза оставались очень-очень серьезными. Какие они были большие! Какие темные! Прекрасные глаза. Просто чудо.
— Я знаю, что не вправе спрашивать…
— Да?
— Не станете ли…
— Да?
— Не станете ли вы моей…
— Да? Да, Эллери?
— Не станете ли вы моей… секретаршей?