Сандра (СИ)

В дверной проем просунулось несколько любопытных лиц. Люди сбежались на шум и удивленно переглядывались, показывая тем, что не имеют к новой постоялице ни малейшего отношения. Сандра ощущала себя на арене цирка и решительно ничего не понимала. Чего от нее хотят, в чем обвиняют? Ведь она заплатила за комнату, желая одного — остаться в покое и одиночестве.

— Ты будешь платить? Если сейчас же не внесешь плату, тебе придется освободить комнату!

Сандра невольно возмутилась: неужто над ней издеваются?!

— Я отдала вчера все свои деньги. Разве их недостаточно?

— Какие деньги? — Серые глаза, похожие на два бесчувственных камня, округлились от негодования. — Мне никто ничего не передавал! Так что не морочь мне голову, поищи дураков в другом месте!

«Почему, за что они все так ненавидят меня?» — с тоской подумала девушка, но поняла, что здесь нет ее вины. Это были несчастные, обозленные на всех и в первую очередь на самих себя существа, озверевшие от жестокости окружающего мира. Когда-то и эта бездушная женщина была такой же невинной и доверчивой — время выточило из нее этот оплот цинизма. После кончины мужа госпоже Кордак пришлось стать управляющей постоялого дома, взяв бразды правления в свои руки, и трудности закалили ее. Если с ней обращались несправедливо, она отвечала тем же; если ожидала удара, то скорее первой наносила удар, а в конце концов превратилась в непреклонный механизм — она предоставляла комнаты, а взамен хотела получить деньги; больше ее ничего не волновало.

— Клянусь, я отдала вчера деньги одной женщине, которая проводила меня сюда, — воскликнула Сандра. — Теперь у меня ничего нет. Я не могу повторно заплатить вам.

— Тогда выметайся! — отрезала госпожа Кордак, которую совершенно не тронули слова обманутой постоялицы. — Освобождай комнату — на нее уже есть много желающих.

— Неужели нельзя оставить девушку хотя бы на пару дней? — нерешительно вступился кто-то из любопытных. — Наверняка Лона выкинула один из своих «фокусов».

— Мне все равно, что у вас тут происходит! — разъярилась хозяйка, и голос ходатая тотчас умолк.

Сандра встала с железной сетки и хотела было покинуть арену сражения побежденной, минуя столпившихся в коридоре зевак, для которых каждое подобное изгнание становилось своего рода представлением, как в дверях вознник спаситель в облике Герберта Лабаза. Сандра облегченно улыбнулась: он не забыл ее; хоть для кого-то она что-то значит в этом неладно скроенном мире! Его приход — неожиданный и своевременный — был подобен солнечному свету, грянувшему из-за облаков.

Растолкав зевак, мужчина посмотрел на хозяйку постоялого дома. Посмотрел так властно, с чувством собственного превосходства, что та сразу сникла; яростный огонь в глазах мгновенно угас, превратив мегеру в жалкую, слабую старуху.

— Чем вы недовольны? — железным тоном осведомился Лабаз.

— В общем-то, ничем… Кроме того только, что эта особа отказывается платить, — прошамкала госпожа Кордак, смиренно опуская глаза. Весь ее боевой запал был разгромлен в мгновение ока — в этих краях хорошо знали, что таким господам лучше не перечить.

— Возьмите, — небрежно бросив на тумбу толстую пачку купюр, Герберт больше не взглянул в сторону хозяйки. Его взгляд, вдруг сделавшийся привычно бархатным и нежным, был всецело адресован Сандре, которая тихо стояла у стены.

— Благодарю вас, — пробормотала госпожа Кордак. За ней быстро закрылась дверь, и толпа, довольная эффектной сценой, рассосалась по своим углам, передавая из уст в уста весть о заселении в дом любовницы какого-то толстосума. Такие явления были здесь не в диковинку. В угрюмых комнатках с осыпавшейся штукатуркой и жесткими, скрипучими кроватями находили себе отдых уставшие от роскоши господа, которые часто назначали запретные свидания именно в этих стенах.

И Сандру приняли за одну из продажных штучек. Каждый знал, что в этом мире ничего не делается за красивые глаза.

37

Они остались одни. Смолкли шаги на лестнице и затихли голоса, оставляя ощущение неловкости.

— Как мне вас отблагодарить? — воскликнула Сандра, на что ее новый покровитель лишь загадочно улыбнулся. Герберт знал, что отныне стал для Сандры нечто вроде спасителя, героя, защитника, и эти ассоциации нескоро изгладятся из ее сознания. А если он и дальше будет содействовать ей, то рано или поздно груз неоплаченных долгов толкнет честолюбивую девушку в его объятья… Да, Герберт Лабаз отличался участливым характером, но уж никак не самоотверженным!

Пока Сандра не знала очередной горькой правды, должной навсегда отвратить ее от этого города; пока она захлебывалась восторгом и благодарностью.

— Смотрите, что я вам принес! — проворковал Лабаз, усаживаясь на сетку кровати, прогнувшуюся под его весом. Он принялся доставать из сумки свертки; Сандра увидела платья — роскошные, красивые платья, отделанные жемчугом и гипюром, бахромой и стразами, кружевом и искусной вышивкой. — Примерьте, мой друг, — как всегда интригующе прошептал он и, подойдя к девушке сзади, застегнул на ее шее сверкающее колье, бережно отодвинув волосы.