Саньяси (СИ)

На обратном пути Митька решил сделать небольшую остановку в Париже, чтобы провернуть какую-то свою махинацию. Приехали мы поздно ночью. Представитель дружественной фирмы ожидал нас, стоически борясь со сном. На радостях, он доставил нас в гостиницу не с ветерком, скорее ураганным методом!.. Вместо получасовой езды, мы добрались минут за пятнадцать, двадцать!!! Рекордное время, как показало дальнейшее наше пребывание в столице Франции.

За всё время переговоров, не было возможности ознакомиться с городом хотя бы поверхностно, не говоря уже, чтобы посетить ближайший музей, коих тут на каждом шагу по полусотне. Нас забирали из гостиницы рано утром, до завтрака, и привозили поздно вечером далеко за полночь. Честно говоря, от такого насыщенного общения голова трещала, и видеть никого уже не хотелось. Сегодня переговоры закончились рано, около пяти часов вечера, и лично я собирался пройтись по вечернему Парижу. Однако, гнусный Митька задумал извести меня бесконечными разговорами и встречами.

– Мить, может, сегодня отдохнём от твоих знакомых и друзей? – Вкрадчиво начал я.

– Дуралей ты. – Хмыкнул Митька. – Ты себе не представляешь, от чего отказываешься.

– Ладно. Чёрт с тобой. – Тяжело вздохнув, согласился я. – Но, это в последний раз.

– Что именно?

– В последний раз я езжу с тобой в командировку.

– и это правильно! – Неожиданно радостно воскликнул Митька. – В следующий раз ты поедешь с личным секретарём-референтом и переводчиком. Возможно, в одном лице.

– Не понял?

– Всему своё время, дорогой мой дружище. Всему своё время.

Мы подъехали к гостинице, и разговаривать стало некогда.

В начале восьмого вечера наше такси подкатило к какому-то весьма респектабельному ресторану. Я так устал, что даже не удосужился взглянуть на его название. Всё сверкало и блестело, отражалось и множилось от зеркал, стекла и света.

У входа нас ожидали

– Знакомься, – предложил Митька, – это господин Посадов Ефим Эдуардович. Поэт, писатель, журналист.

– Очень приятно. – Сказал я, пожимая довольно-таки вялую руку не молодого человека. – Простите, но я не читал ни стихов Ваших, ни книг.

– Не мудрено. – Ответил Посадов. – Я в России не печатаюсь, и переводами не занимаюсь.

– Вы пишете на французском? – Удивился я.

– А на каком, по-вашему, надо писать, живя во Франции? – Вопросом на вопрос ответил Посадов.

В холле нас встретил метрдотель и повёл кратчайшим путём к заказанному столику, за которым уже сидело несколько человек.

– Знакомьтесь, – предложил Посадов. – Князь Вадбольский Александр Николаевич, граф Бенингсен Юрий Адольфович, Дьяков Григорий Феодорович, свободный гражданин Гэлбрайтов Виктор Вениаминович. – Перечислил он поочерёдно, расположившихся за столиком, людей.

– Очень приятно, очень приятно!.. – Неуклюже бормотал я, не зная, что ещё можно и нужно говорить в подобных случаях.

– Перестаньте смущать молодого человека. – Прервал словесный поток посадова, князь. – Он и так уже готов бежать отсюда безоглядки.

– Извините. – Пробормотал я, и сел на указанное мне место.

– Посадов, как всегда, в своём репертуаре. – Сказал господин Гэлбрайтов, и посоветовал: – Не обращайте внимания.

– Простите, а почему свободный гражданин? – Осторожно поинтересовался я.

– Потому что в Париже живут либо титулованные особы, либо свободные граждане свободной республики. – Пояснил Гэлбрайтов.

– Это Посадов так шутит. – Заговорил граф Бенингсен. – Вы уже осмотрели город?

– Увы! – Я развёл руками. – Некогда было.

– Рекомендую! – Поднял палец граф. – Обязательно посетите церковь Сен-Рок. Там проходят концерты органной музыки. Хорошие органисты, прекрасная акустика, и вообще, великолепное место для отдохновения.

– Спасибо! Только не в этот раз. – Разочарованно сообщил я.

– Это почему? – Удивился граф.

– Завтра рано утром мы покидаем Францию. – Информировал Митька.

– А! Вон оно, в чём дело?! – Произнёс граф, и принялся что-то искать по своим многочисленным карманам. – Бывает.

– Тогда Вам сам бог велел отведать настоящей французской кухни. – Заявил Посадов.

– Я думал, что находясь во Франции, только этим и занимаюсь. – Сказал я.

– Не путайте обычные забегаловки с настоящей кухней. – Наставительно сказал Посадов. – В бесконечности национальной кухни отражается разнообразие природы и климата самой большой европейской страны. Горчица – дижонская, масло – нормандское, соль – с острова Ре, хлеб – из парижской булочной Poilane на улице Шерше-Миди. Рыбный суп буйабес (bouillabaisse) надо есть в Марселе, блины (crepes) – в Бретани, фондю – в Савойе, жареных угрей (fricasse d`anguilles) – в Бордо, а улиток (escargots) – в Бургундии!..

– В граничащем с Германией Эльзасе любят choucroute – сосиски с тушёной капустой, – продолжил Гэлбрайтов, перебив пламенную речь Посадова. – Вокруг Перпиньяна, во французской части Каталонии, готовят наполовину испанские блюда.

– Я бы попросил!.. – Слегка обиделся Посадов.

И всё это есть в Париже. – Громогласно закончил Гэлбрайтов.

Князь слегка поморщился, выражая тем самым своё неудовольствие толи громким голосом Гэлбрайтова, толи его бесцеремонностью.