Санитар мегаполиса

– Ничего себе! Я думаю, что у большинства жителей нашей страны каша вызывает далеко не самые приятные воспоминания. Я бы сказала, что она вызывает грусть. По крайней мере, у меня – точно. Потому как наша семья ела кашу тогда, когда дома не было ничего, кроме нее. Не было денег на другие продукты. Да и сахара тоже не было. Ужасные времена. Мне тогда было лет десять. Или кашу едят, когда проблемы с желудком. Но чтобы вот так сейчас, имея набитый холодильник вкусностями, есть кашу и искренне кайфовать? Ты меня удивляешь! Что же в ней кайфового?

– Овсяная каша по цвету и по вкусу напоминает мне сперму.

Я сейчас искренне пожалела о том, что в этот момент ела.

– Ты знаешь, хоть я и худая, но я много ем, особенно по вечерам. И от этого сложно отучиться. Но ты меня за секунду этой репликой отучила. Я думаю, что и завтра поесть не получится – ассоциации будут возникать неаппетитные.

– Ну почему? Это же так классно. Есть и вспоминать!

– А ты, кроме каши, что-нибудь еще ешь?

– Конечно! Но кашу больше всего. Я люблю сексуальные продукты. Например, бананы…

– Хорошо, хорошо. Как там учеба у тебя, оценки? Любишь ли ты рисовать, собирать пазлы, прыгать на скакалке?..

– Меня удивляют твои вопросы?!

– Я просто хочу съехать с этой темы.

– Тебе не нравятся темы о сексе?

– Не в тот момент, когда я ем. Просто я очень хочу есть! И когда ты уйдешь, я думаю, что нормально, без ассоциаций я поесть не смогу.

– Ладно, не будем о продуктах. Просто я обычно не говорю ни о чем, кроме секса.

– Хорошо, я сейчас поем и мы обсудим волнующие тебя вопросы. Не против?

– Идет.

Я постаралась что-то съесть, но аппетит таки пропал. К тому же в эту минуту у Маши зазвонил телефон, она достала его из кармана. На телефоне висел брелок – мягкая игрушка в виде члена, и прежде чем ответить на звонок, она его поцеловала. Со стороны это выглядело вполне дебильно. Она разговаривала с кем-то по телефону минут пять, очень сильно смеялась, затем, улыбаясь, положила трубку.

– Ты, Ник, даже не представляешь… Такая смешная ситуация! Короче, вчера мы все бухали на хате у моей подруги. Было человек десять. Ну, и мы так набухались… Короче, мега. А когда проснулись утром, короче, у всех волосы были заблеванные. Короче, моя подруга до сих пор отмыться не может. А я отмылась. Волосы чистые, видишь!

– Дай Бог здоровья создателям той марки шампуня, которая тебя отчистила. Скажи мне название марки, я найду их почтовый адрес и напишу письмо с благодарностью. И спасибо тебе, что вымыла голову, а не приперлась ко мне «такая».

– Ну, это же все нормально. Это последствия хорошего гульбаса. Главное, что было супер. А что, у тебя такого не случается?

– Нет, и случиться не может. Потому что я слишком сильно себя люблю. А валяться угашенной и облеванной по собственной воле – отвратно. Как после этого можно спокойно смотреть на себя в зеркало и продолжать себя уважать.

– Ты какая-то скучная! Это же молодость! По-другому никак! Короче, я не понимаю, как по-другому можно веселиться. Вот как ты проводишь свое время?

– Думаю, ты не поймешь, поэтому рассказывать не стану. Твое «веселье» называется словом «блядство», причем тупоблядство. Пользы от него никакой в будущем не будет. Ну, а «молодость» твоя называется «распущенностью», и от возраста она никак не зависит. Это либо есть, либо этого нет. Может, мы лучше пойдем присоединимся к беседе наших родителей? Посидим вместе с ними?

– Ну, давай…

Мы сели вместе с родителями за стол. Они разговаривали о скучных рабочих вещах. Меня о чем-то спрашивали, я что-то отвечала, но все же это было во сто раз лучше, чем находиться под словесным водопадом кристальной безмозглости Марии. Вскоре они от нас ушли. Надеюсь, больше не придут. Никогда, надеюсь. Вы знаете, дурость гнусных, испорченных людей умеет катастрофически утомлять, поэтому сразу после того, как дверь нашей квартиры захлопнулась за нашими «гостями», я пожелала спокойной ночи родителям и пошла в свою комнату, так толком ничего и не поев. Перед сном я подумала о том, как сложно парням найти нормальную девушку. Посочувствовала Димке, порадовалась за себя, что я не парень, и уснула.

Глава 8

Воскресенье. И мы идем в ресторан. Дорогой ресторан. Эмилия Константиновна устраивает какой-то праздник. Посмотрим, что грядет сегодня.

– Дима, умоляю, укради что-нибудь! Стань вором!

– Ника, что за бред?

– Говорят, на воре и шапка горит. Поговорка такая. Я мечтаю о том, что с твоей шапочкой что-то нехорошее случится. Уж очень она отстойная. Вот сейчас твое туловище красиво, а башка как у пугала, потому что шапочкой «обернута».

– Давайте вы не будете спорить. Мы просто зайдем в ресторан, и проблема с шапочкой сама собой решится,– сказала Динэль.

– Вы ее бросите в печь и она сгорит? Вы злые.

– Нет, Дима, я просто надеюсь, что ты ее снимешь. В помещении тепло, как-никак. Это же логично.

– Ты гений и логик, женщина – ДИНОзаврик в свитере, извините, в платье-свитере и бусиках. Потрясно выглядишь!

– Спасибо, Ник.

– Я замерзла. Задвигаемся внутрь.

– Я бы удивилась, если бы ты не замерзла – пришлепать в осенних сапогах зимой, Лиса!