Санитар мегаполиса

– Дина, я же не виновата, что в магазинах зимой скидка на осенние вещи. И вообще, они симпатичные, мне идут.

– Идут-то идут, но главное, что ты в них идти можешь. Все, заваливаем. Я даже при входе готов снять шапочку.

Когда мы вошли в ресторан, нас встретила Эмилия Константиновна. И вручила нам флажки с фотографией своей дочери Лизы.

– Сегодня великий день! Моя дочка участвует в конкурсе красоты «Мисс-зима». Поддержите ее и меня – машите флажками. Я же сюда столько денег бахнула!

– Хорошо, Эмилия Константиновна,– сказала Лиса и схватила флажки.– А зачем вашей дочери конкурс красоты? Ей же пять лет только.

– Это не столько ей нужен конкурс, сколько мне. Я ведь ее родила. Она мой жизненный проект. В кого же мне еще деньги вкладывать?!

И Эмилия Константиновна побежала договариваться с репортерами, чтобы те побольше, получше и покрупнее снимали на камеру ее дочь.

– Как хорошо, что у нее нет собак и кошек! – сказала Дина.

– Почему?

– Потому что, Дима, я животных люблю, а детей не очень. Пусть лучше над дочкой своей издевается, чем над собаками с котами.

– А мне жалко ее Лизу. Думаю, в будущем Эмилия все будет за нее решать. Вот помню, когда она к нам домой пришла, я как раз докрасила батарею в своей комнате. А батарея у меня в красный цвет покрашена. Так она зашла и говорит: «Ника! Ника! Ты что! Твои родители знают, что ты портишь вещи?!» Она схватилась за сердце, я принесла ей «Корвалол». И потом она мне минут тридцать рассказывала о том, что батареи должны быть белыми, тюль тоже, двери коричневыми или белыми. И т. д. Она не воспринимает новые интересные вещи, явления. Она не понимает, что такое творчество, креатив! Не повезет дочери, если она вырастет творческим человеком.

– Да, Ника. Я согласна с тобой. Посмотрите, какой темный ресторан!

– В смысле мрачный, Лис.

– Все какое-то серо-коричневое… Дорого, но серьезно и скучно. Я бы не стал проводить здесь конкурс красоты. Вообще любой конкурс. Грустная обстановка. Это я вам как фотограф говорю.

– Знаешь, Дима, я бы для детей не стала проводить эти дурацкие конкурсы красоты. Это все бред. Только у Фионы со Шреком дети страшные. А «судить» остальных детей…

– Вот именно – «судить», Ник. Хорошее слово. Действо, сродни приговору для ребенка. Вот посмотри, как малые стоят плачут, боятся, на сцену выходить не хотят! А родители подталкивают. Мол, столько денег вбухали. Иди, уделай других! Только пока сами дети уделываются, а кто не уделывается, тот потом, подрастая, становится гнидой, которая жутко сильно переоценивает свои способности. Гнидой, любящей себя и ненавидящей других. Типа: мы самые лучшие, потому что у родителей много денег.

– Да, Дина, ты права. Словом, вывод один: все эти конкурсы – исключительно ради взрослых. И должны они называться «Мерка понтов»,– сказала я.

Мы сели за столик. Немного поели, немного «поболели» за Лизу, которая читала стишата и танцевала, но больше посочувствовали ей. Каждый раз перед выходом на сцену она забивалась под стол и сильно плакала. Ей явно не нравилось то, что происходило. Лизу было действительно жалко.

Просидев три часа в мрачном ресторане с не менее мрачными мыслями, мы пошли домой. Перед этим купили своим родителям маленькие подарки за то, что они нам не искалечили жизнь и предоставили полную свободу. Которая нас, кажется, не испортила, а даже чуть украсила.

Глава 9

Сегодня в универе нам лекцию читала Holly Dolly. Подача материала – это набор несвязанных между собой слов. Что-то вроде:

– Как бы это очень сложное произведение такое… ну… там такая ситуация непонятная. Вы потом как бы читать его будете. Вот…

Название этого «сложного, непонятного» произведения Holly Dolly сказала очень тихо – никто не услышал, поэтому все шушукались и переспрашивали, о чем идет речь. Как ТАКОЕ может учить? Ее спасает только одно: она незлая, безобидная. А вот вторая наша по литературе – Больной Хомячок – так я ее называю: похожа на захиревшую маленькую жопатую скотинку. Эту уже ничто не спасет. Даже дешевая красная помада. Эта помада делает ее только хуже (хотя, казалось бы, куда хуже), потому что остается на зубах! Как можно говорить, что причиной вашего отсутствия на лекции может стать… только смерть близких. И справочку о смерти в деканат принесете – отчитаетесь. Бездушная тварь! Да для нее и литература, литературное произведение – просто набор букв! И только! Мои мысли прервал звонок.

– Лиса, не у тебя телефон звонит?

– Нет, Ник, похоже, в твоей сумке.

– Да, у меня. SMSка от Димы. Сейчас прочитаю. «Здоров. Правда, я не здоров, оказывается. Я в больнице. Сегодня никого не пустят. Приходите послезавтра». Ничего себе! Лис, с ним же вчера все более-менее было в порядке.