Санитарный день

— Да, я тоже не против пострадать, и тоже не хочу, чтобы страдали другие, — согласился Скрипач. — Это несправедливо. Если в чём-то виноваты те, кем были когда-то мы с тобой, то и страдать нам. Согласен. Но они? Так не должно быть. Что верно, то верно.

— И я о том же. Рыжий, мы не знаем причину. Меня на эту мысль натолкнул Ари, который завел речь про почву и дерево. Садовник хренов выискался, посмотрите на него. Садовник одного момента. Может быть, для момента, в котором мы сейчас, его схема и является практически идеальной, но он, равно как и мы, не знает истинную причину того, что всё получилось так, а не иначе.

— Так что ты предлагаешь? — спросил Скрипач. — У нас времени дней десять осталось, при самом хорошем раскладе. Сам же видишь.

— Вижу. Предлагаю… сейчас попробую сформулировать. Получается три пункта. Первый — мы передаем через Лийгу им, туда, всю базу. Все наработки, которые у нас есть. Уверен, что Ари этого не сделал, это не в его интересах. Второй — мы вносим предложение об исследовании исторического аспекта темы. Заметь, по этому направлению сделано ничтожно мало, потому что все группы, с которыми работает Берта, и работает Ри, ушли в теорию, в расчет процесса, а вот исторический аспект они почти не трогали. Ри это было не нужно, а у нас для этого тривиально не было возможностей. Ну и третий пункт…

— Чего молчишь? — спросил Скрипач.

— Формулирую. Идея сложная, но если попробовать простыми словами, то получается — замедление тактовой частоты работы системы.

— Это как?

— Сейчас объясню.

* * *

Мы не первые, это точно. Не первые, кому подобное пришло в голову. Точнее, первыми не были они трое, Ариан, Лин, и Пятый, полноценные представители Архэ, без искажений и корректировок. Заметь, в считках они тщательнейшим образом вычищали то, что могло бы нам сейчас пригодиться, а в личном общении, по крайней мере, с нами, эти темы они обходили. Да, до того, как была создана концепция Стрелка, но — мы расстались раньше, чем они успели что-то рассказать непосредственно нам двоим, и, думается, это не было случайностью. Может быть, они что-то говорили Берте. Не исключено. Но у нас нет возможности это узнать. Почему? Потому что Стрелок нас этой возможности, разумеется, лишил.

Так вот. Мысль о том, что ситуация, в которой находимся все мы, является квинтэссенцией горчайшей, чудовищной несправедливости, отнюдь не нова, однако Ари, по какой-то, одному ему известной сейчас причине, решил эту ситуацию принять, и позволить ей существовать в таком виде и дальше. Каким образом? Мы не знаем деталей, но мы услышали от него слово «рестарт», а это значит, что все детали уже собраны, что он готов действовать, и что ничего останавливать или исправлять он не намерен. И не способен.

Равно как и мы. Так что принимаем за аксиому то, что он уже озвучил, а именно: ничто и никто не способен или не способно прекратить работу сигнатуры Слепого Стрелка.

А вот дальше начинаются «но».

Ари утверждает, что он, как Архэ, может корректировать работу Стрелка на одном из этапов. Следовательно, в рамках созданной им модели, мы, как равноценные для системы Архэ, тоже способны вносить некоторые корректировки в работу этой самой модели, при условии её сохранения. И вот теперь начинается, по сути, самое интересное.

— Ит, слушай, я, как мне кажется, начинаю понимать, что ты имеешь в виду, — медленно произнес Скрипач. — Нам нужно выиграть время, верно?

— Верно, — кивнул Ит. — Так и есть. Нам действительно нужно выиграть время, чтобы достроить те недостающие части системы, которых мы пока не видим. И которые не увидели, или не успели увидеть, те, кто остался… на той стороне, назовем это так. Даже если они и занимались потом этой темой, передать информацию нам они уже не смогут.

— Давай не будем об этом сейчас, — попросил Скрипач. — И без этого хреново, зачем начинать опять…

— Не буду, — согласился Ит. — Собственно, к чему я это говорю. Мы, в нашем сообщении, не будем возражать против того, что делает он, наоборот, мы согласимся. Да, рестарт, да, пожалуйста. Но с отсрочкой. Нам нужно время, чтобы разобраться, и мы попросим нам это время предоставить.

— Ари на это не пойдет, — возразил Скрипач. — Ты же понимаешь.

— Конечно, понимаю, — кивнул Ит. — Само собой, он на это не пойдет. Но ведь можно сделать так, чтобы его об этом никто не стал спрашивать.

— Вот так, значит, — Скрипач нахмурился. — Как ты себе это представляешь вообще?

— Так же, как это представляет себе он. Потому что, если ты не заметил, он нас спрашивать тоже не собирается. Что он делает, рыжий? Он нас ставит перед неким свершившимся фактом. Так?

— Вообще да, именно так. Мало того, он даже не говорит, что это такое, — раздраженно произнес Скрипач.

— Так что нам мешает сделать то же самое? — спросил Ит. — Мы тоже поставим его перед фактом. И посмотрим, чей факт перевесит в глазах тех, кто может что-то решить, и оказать помощь.

— Ит, может, нам спать пора, а? — спросил Скрипач. — Ты чего-то такие вещи говоришь… гм… как факт может перевесить в глазах?