Санитарный день

— Тут так и вообще, ему карт-бланш предоставили, для создания халявной кормовой базы, — закончил Ит. — И, вероятно, это действительно сделал Стрелок. Лий, а ведь это мы этот мир выбрали, как нам пять лет назад казалось. Сами выбрали, из реестра Белых миров, который был в доступе. И сами сюда пришли. Ведь так?

— И Стрелок этот мир изменил, по временной петле, — тут же ответила Лийга. — Именно таким образом это и работает. И Ари об этом знал.

— Вот только в базе, которую нам передали, про это ничего нет, — Ит вздохнул. — Предположения есть, теории, но не более того. Сейчас мы бы добавили к этим теориям ещё одну. Уже подтвержденную. К сожалению, подтвержденную…

— Пока нет, дальше — запросто, — Лийга убрала визуал. — Ночью… этой ночью… я вышла на улицу, и посмотрела на звезды, — тихо сказала она. — Я люблю смотреть на звезды, всегда любила. И, знаете, этой ночью дул ветер. У него был странный запах, и странный цвет.

— Цвет? У ветра? — удивленно спросила Дана.

— Да, — кивнула Лийга. — Ветер может иметь цвет. И запах. Этот ветер, он пах… электричеством. Словно перед грозой, вот только никакой грозы не было. Чистое небо, и этот запах. Странно.

— А какого цвета был этот ветер? — спросил Ит.

— Он черный, — ответила Лийга беззвучно. — Давно я не ощущала этот черный ветер. В последний раз это было, когда я впервые ощутила, как шрика устанавливают у нас свои порядки. И вот сейчас… тоже… мне казалось, что я забыла это ощущение, но нет, оно вернулось. Как будто захлопнулся капкан. Холодная ночь, небо, звезды, и электрический ветер чёрного цвета. Здесь грядут перемены, и они будут точно не к лучшему.

— Это смотря для кого, — Скрипач вздохнул. — Рядовой потребитель будет вполне себе доволен. Какое-то время точно доволен. Учиться проще, работать проще, денег больше, дети, не замученные учебной программой, тоже довольны. Потом, конечно, начнутся трудности, но — следует учесть, что существование трудностей и проблем нужно еще уметь осознавать. И помнить, например, о том, что прабабушка прожила восемьдесят пять лет, бабушка семьдесят, а мама едва дотянула до шестидесяти. Дочь проживет пятьдесят с копейками, и когда она умрет, никто даже не удивится. Все же примерно в пятьдесят с копейками и умирают, а чего такого?

— Верно, верно, — покивал Ит. — Так и есть. Связать падение продолжительности жизни и изменения в медицине смогут единицы, про которых будут говорить… Дана, кем их будут считать?

— Городскими сумасшедшими, — уверенно сказала Дана. — Спасибо, я всё поняла. И выхода никакого нет, верно?

— Верно, — вздохнул Ит. — Разве что случится чего-то глобальное, которое положит этому конец. Вот и думай.

— А чего тут думать, — Дана поскучнела. — Как будет, так и будет. Мы на это всё повлиять неспособны, ведь так?

— Пока не знаю. Скорее всего, да, неспособны. Но это не повод опускать руки, — сказал Ит. — Надо работать.

* * *

Следующая неделя прошла, по общему мнению, творчески — потому что всем пришлось основательно потрудиться, чтобы сформировать базу данных. Причем делать эту базу следовало так, чтобы отследить действия по её формированию было если не совсем невозможно, то весьма затруднительно. Ит, подумав, расставил несколько ловушек, и в первый же день в одну из них благополучно угодил один из предполагаемых агентов Ари — он повелся на тривиальную «удочку», фальшивый поиск соратников, был снабжен дезой, на ходу придуманной Скрипачом, отработан по контактам и адресам, и данные его попали в создаваемую базу одними из первых. Заначка, сказал Ит в ответ на вопрос Даны, зачем это нужно. Это заначка, запас на будущее. Сейчас он нам не нужен, но после — вполне может пригодиться.

Ни у кого не было сомнений в том, что Ари попытается отследить начатую работу, поэтому работу эту разделили на три уровня. Первый, скрытый чисто номинально, второй, скрытый уже серьезно, и третий, настоящий, не связанный ни с первым, ни со вторым вообще ничем. Ит справедливо предположил, что Ари сообразит про трехуровневую схему, но… он не учился у Фэба, сказал тогда Ит, это я могу гарантировать, а вот мы учились, поэтому здесь он нас не поймает. Просто потому что он не будет знать, что именно требуется ловить.