Санки

В этот раз мне повезло, никто не заметил моего ухода, я прикрыл за собой дверь в актовый зал, прошел по длинной, извергающей холод кишке школьной пристройки и завернул в раздевалку. Натянул сапоги и набросил куртку так быстро, как мог, будто бы она не моя и я снова ворую чужое. Вышел, осмотрелся. Мне предстояло самое сложное – проскочить незамеченным до выхода. Одетый в уличную одежду после третьего урока, я однозначно привлеку к себе внимание, и меня спросят: «Куда ты собрался, мальчик?!» На этот вопрос ответ пока не родился. Сердце заколотилось, я выглянул из-за угла – чисто! Закинул рюкзак на плечо и, далее полагаясь на судьбу, побежал, распахивая перед собой тяжелые деревянные двери школы, томящиеся под множеством слоев коричневой краски. Я бежал через поле, наискосок, навстречу вязкому снегу, холодному солнцу и обжигающей лицо свободе и не мог в это поверить. Казалось, что сзади за мной неслись проклятые, громыхающие, режущие снег своими острыми лезвиями санки, я не держал их за веревку, но они не могли отстать, за ними бежал Ден в своем красном вязаном свитере, за ним тройка апостолов в узких юбках и каблуках, за ними неслась мама в розовом домашнем халате и папа с портфелем и командировочной сумкой наперевес, а за ним вся его работа…

Я пытался остановиться, но не мог, ноги несли меня сами, несмотря на жжение в области мокрого пятна на брюках, которое к тому же стало холодным и вызвало ужасное раздражение.

Я остановился, отбежав от школы на километр, встал под большое дерево и, почувствовав, что план удался, начал приходить в себя. С дерева доносилось карканье вороны, я поднял голову вверх и увидел голубое небо сквозь заснеженные желто-красные листья клена, что не опали с осени. Где-то там сидела и птица, но ее я не видел. Сердце перестало биться, оно замерло вместе со всем вокруг, я осмотрелся – было непривычно тихо и безлюдно. Мне хотелось еще постоять, но я вспомнил про свой план и немедленно двинулся вперед, параллельно испугавшись того, что Ден, не найдя меня в школе, отправится на поиски и непременно окажется тут, словно по написанному сценарию.

Дома никого не было, я открыл дверь ключом, который мама оставила мне под половицей, и тихо зашел. Стянул ботинки и сделал несколько шагов в сторону своей комнаты. Тяжелый рюкзак сполз по плечам и брякнулся на пол. «Если эти злосчастные сани стоят в моей комнате, то я возьму их, побегу в лес и сожгу, пусть же сгорят дотла и навсегда отставят меня в покое!» – родил я новый, гениальный и, как мне казалось, очень вразумительный план. Я стиснул зубы так, что скулы заскрипели, сжал кулаки добела и подошел к двери. Мои ноздри извергали горячие струи углекислого газа, вдыхая в ответ остатки маминого утреннего парфюма вперемешку с запахом мочи, исходящим от моих брюк.

Момент истины – я распахнул дверь в свою комнату, немного не рассчитав силы, дверь ударилась в стену и неспешно прикатилась обратно. Я вошел. Осмотрелся. Санок не было, и никаких следов их пребывания тоже. На секунду мне стало легко, я выдохнул и расслабил скулы, затем сел на кровать и представил картину, как мама и папа утром, после моего ухода, нашли санки, отнесли их в милицию и до сих пор сидят там, заполняя кучу разных протоколов и объяснительных бумажек! Папа опоздал на работу и невероятно сильно злиться на меня, повторяя себе под нос: «Ох, и получит он у меня!» Мама просто разочарована и будет ходить с грустным лицом весь вечер и следующий день.

Вечер.

Я намыливал штаны хозяйственным мылом и драил их жесткой щеткой, вода брызгала в разные стороны, образуя на полу пенную лужу. Мама и папа уже должны были быть дома, но их не было, наверное, задержались в отделении милиции, дело ведь непростое, надо все точно описать. Вдруг хлопнула входная дверь. Я выбежал из ванны и застыл прямо перед ними. Мама, сморщив усталое лицо на одну сторону, стягивала сапоги, папа стоял сзади и бормотал: «Сейчас он у меня получит».

Я не выдержал, пытаясь возбудить в себе чувство самообладания, бросился в комнату и встал между шкафом и стеной, там, где папа хранит свои ненужные тубы с чертежами. Тубы посыпались вниз одна за другой, выдавая меня.

Я поднял глаза, оба они молча стояли напротив и вопросительно смотрели на меня. Ягодицы горели, предвкушая удары ремня, мышцы сжались и стонали, желая, чтобы все произошло быстрее. Родители переглянулись, вопросительным кивком решая, кто из них начнет. Папа открыл рот, а мама в этом момент уже сказала:

– Мне звонили из школы! – быстро, возмущенно, рвано.

Папа снова набрал воздуха в грудь.

– Ты! Ты! Как ты мог? Мы с папой столько делаем для тебя! – продолжила мама, изменив интонацию на вымаливающую.

Папа вздыхал, будто сам говорил эти слова. Теперь и в школе все знают про санки, значит, Дена и остальных тоже поймали, и все это из-за меня. Я готов был стерпеть сто папиных ударов ремнем против одного удара Дена.

– Зачем ты сбежал из школы? – наконец-то произнес отец.