Санкт-Петербург. Автобиография

Перед каждым мостом конка останавливалась, и к ней припрягали третью лошадь, с так называемым форейтором. Перевалив через мост, форейтор отпрягал своего коня и ждал встречного вагона, с которым ехал в обратную сторону. Многие пути были одноколейные, с разъездами. Доехав до разъезда, конка ожидала встречный вагон, пропускала его, а потом уже двигалась дальше. Двигалась она медленно: хороший ходок отставал от нее немного.

Вагоны были выкрашены в темно-синюю краску, по бокам нарисованы узорчатые желтые филенки. По большей части они были старые, облупленные, расхлябанные, на ходу поднимали адский грохот и дребезжали всеми своими разболтанными частями. Многие предпочитали ездить на империале, где шум был меньше и воздух чище. Летом, сверх описанных, ходили и вагоны другого типа, во всю ширину которых были поперечные скамейки, а с каждого бока – подножка во всю длину, как на заграничных пассажирских вагонах. Вагон был открытый, без стен, но с крышей. Сбоку, у каждого прохода, висели парусиновые занавески с красными или с синими полосками. В вагон редко набивалось много народу – все-таки плата была для бедного человека ощутимая, и многие, предпочитая сберечь пятиалтынный, шли даже большие концы пешком.

Тот же автор упоминал об иных видах петербургского транспорта.

Существовал еще один вид транспорта – так называемые «сорок мучеников». Это был большой крытый дилижанс с крышей, но без стен, на огромных колесах. Вместо стен была парусина с синими или красными полосами. Пассажиры входили сзади, где была высокая подножка, и размещались по скамейкам, кучер трогал, и эта колымага, запряженная парой кляч, трогалась в путь с адским грохотом, немилосердно подпрыгивая на булыжниках. Это и определило название «экипажа»: под «мучениками» подразумевались несчастные пассажиры.

Дилижансы эти ходили по двум линиям: Николаевский вокзал – Андреевский рынок на Васильевском острове и Варшавский вокзал – тот же Андреевский рынок. Очевидно, оба маршрута были установлены когда-то через единственный постоянный мост – Николаевский. ...

За Невскую заставу ходила «паровая конка», как ее называли в народе. «Паровозик-кукушка», такой же, какие были на Приморской железной дороге, тащил несколько вагонов конной железной дороги. Он часто сходил с рельс.

В 1902 году состоялся пробный пуск троллейбуса, а в 1907 году в городе был пущен первый трамвай.

Особый разряд, едва ли не касту, горожан составляли петербургские извозчики. М. В. Добужинский вспоминал:

Извозчики – петербургские «ваньки», неотъемлемая принадлежность улицы, носили всегдашний, традиционный, спокон века присвоенный им мужичий синий армяк до пят и клеенчатую шляпу – приплюснутый низкий цилиндр с раструбом и загнутыми полями (непременно с медной пряжкой впереди), а зимой – меховую шапку с квадратным суконным, а то и бархатным верхом. И какие у них были узорчатые и разноцветные пояса! Сидя на облучке своих саней или дрожек, они поджидали седока и приглашали прохожих: «Поедем, барин!» или «Резвая лошадка – прокачу!»

М. А. Григорьев в своих мемуарах весьма обстоятелен:

В Петербурге было, помнится, до двадцати тысяч извозчиков. Летним экипажем была извозчичья пролетка, довольно неуклюжей конструкции, о четырех колесах. Кучер сидел на облучке с железным передком. На пассажирских сиденьях лежали волосяные полумягкие подушечки, обитые темно-синей материей. Сиденье было рассчитано на двоих, но было просторным, так что, потеснившись, помещался и третий. Внизу сиденья был кожаный фартук, прикрывавший седокам ноги в случае дождя. С этой же целью верх из черной кожи был откидной и складывался на шарнирах гармошкой; поднятый, он образовывал нечто вроде кибитки. Экипаж был окрашен в черный цвет.

Зимой ездили на маленьких санках на железных полозьях, с железным передком и задком. Санки были довольно элегантными, но узкими: два полных человека чувствовали себя на сиденье тесно и должны были поддерживать друг друга за талию, чтобы не вылететь на крутом повороте. Полумягкое сиденье было обито темно-синим материалом. Сани были окрашены в черный или в темно-коричневый цвет. Ноги пассажиров укрывала «полость» темно-синего сукна, подбитая овчиной или даже медвежьим мехом. Полость пристегивалась кожаными петлями к особым головкам на заднем обрезе сиденья.