Санкт-Петербург. Автобиография

Приехав вместе с Холодовским в Государственную думу, я был возмущен всем тем беспорядком, который увидел там. Я стал спрашивать, где находится полковник кн. Туманов, но никто не мог мне этого сказать. Тогда я сам стал входить во все комнаты и залы, у дверей которых стояли часовые Л.-гв. Преображенского полка. Им было вменено в обязанность никого не пропускать, но меня никто нигде не задерживал.

Войдя в одну из комнат, я увидел человек сорок общественных деятелей, вероятно, членов Государственной думы, и среди них несколько офицеров. Все они обсуждали вопрос: что лучше, монархия или республика? Перебив какого-то оратора, я в первый раз в жизни выступил с речью и сказал им, что удивляюсь их пустым разговорам, когда надо говорить только о том, как навести порядок, чтобы спасти положение. Я сказал также, что, если не сделать этого сейчас, то потом будет уже поздно, и что все они будут стерты толпой с лица земли.

Хлопнув дверью, я ушел и, войдя в Большой зал, натолкнулся на полковника Энгельгардта. Зная, что он состоит комендантом Государственной думы, я обратился к нему с вопросом, какие он намерен принять меры для водворения порядка? Он мне ответил, что только что назначен градоначальником города Петрограда доктор медицины Юрьевич, который и наведет все порядки. На это я ему сказал, что надо теперь же поставить вместо городовых тех солдат, которые почти в продолжение двух лет стояли вместе с городовыми на остановках трамваев и на углах улиц для поддержания порядка и имели в то еще время красные комендантские повязки на рукавах, и что если эти солдаты будут нести знакомые им обязанности городовых, то толпа сразу почувствует, что есть на улице какая-то власть, На это полковник Энгельгардт мне ответил: «Прошу вас не учить». Тогда я ему сказал: «Да я не только учить, но даже разговаривать с вами не желаю, но помните, что никакие доктора вас не спасут». Повернувшись от него, я вышел из Думы.

На подъезде я встретил толпу, несущую Родзянко, окруженного красными флагами. Другая толпа в это время разбирала сложенные в вестибюле пулеметы и патроны и уносила их из Государственной думы.

Расстроенный всей этой картиной, я пошел пешком на Васильевский остров и решил, прекратив свой отпуск, ехать скорее на фронт, в полк.

2 марта я пошел на Миллионную улицу, чтобы попрощаться с офицерами и заявить им о своем отъезде на фронт.

Подходя к Миллионной, я увидел стоящую против наших казарм цепь с винтовками и, когда хотел пройти в подъезд, один из солдат очень смущенно меня остановил, сказав тихим голосом, что приказано никого не пропускать в собрание. Тогда я приказал этому солдату вызвать ко мне караульного начальника, что он немедленно и исполнил, и ко мне явился маленького роста ефрейтор с офицерской шашкой и револьвером, который довольно развязно, не беря руки под козырек, спросил меня: «Что вам надо?» В свою очередь, указывая рукою на цепь, я его тоже спросил: «Что все это значит?»

В ответ он мне заявил, что все солдаты ушли на Кирочную улицу выбирать командира полка, a все офицеры арестованы в собрании, и прибавил: «А кто вы будете?» На это я, улыбаясь, сказал ему: «Имею честь служить лейб-гвардии в Преображенском полку», на что он сказал: «В таком случае я вас должен арестовать». Резким голосом я ему ответил: «Вот когда ты повоюешь в рядах нашего полка столько, сколько я, и будешь знать всех гг. офицеров, тогда мы с тобой поговорим». Сказал это и пошел по направленно к Зимнему дворцу.

На Дворцовой площади я увидел преображенца, стоявшего на посту у подъезда здания штаба округа. Войдя в подъезд, я встретил караульного начальника штабс-капитана Квашнина-Самарина. Он заявил мне, что караул находится двое суток без смены, и он не знает, что делать дальше. Он обратился ко мне с просьбой пройти в помещение караула и поблагодарить солдат за хорошее несение службы.

С построенным караулом я поздоровался, поблагодарил за службу и сказал, что ввиду несения третий день службы считать караул как команду, высланную для охраны штаба округа, и часовых перевести на положение дневальных, которым разрешил днем сидеть на постах, а также обещал принять меры к скорейшей смене. Затем, вызвав заведующего зданиями, я просил его лучше кормить людей, на что он выразил полную готовность. Действительно, он выдал солдатам горы ситного хлеба, колбасы, чаю, сахару и проч. Солдаты были вполне довольны.

Из штаба округа я направился в Зимний дворец, где также бессменно стоял караул от учебной команды Л.-гв. Преображенского запасного полка. Караульным начальником был, несколько мне помнится, поручик Огнев. Пройдя в караульное помещение и разговаривая там с караульным начальником и караульными унтер-офицерами, я узнал от них, что караул несколько раз не допускал во двор дворца рабочих и матросов и что все время к часовым на постах подходят отдельные люди, старающиеся их распропагандировать. Они меня просили скорее устроить смену караула другой частью.