Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах

Курьезную легенду рассказывают работники Кунсткамеры. Среди экспонатов этого прекрасного музея находится скелет человека огромного роста – солдата полка, к которому был приписан Петр I. Однажды, неизвестно при каких обстоятельствах, был утерян череп этого скелета. Измученные постоянными вопросами нахлынувших после войны экскурсантов, музейщики укрепили на шейных позвонках скелета какой-то более или менее подходящий череп. Коварные вопросы действительно прекратились. Но с тех пор, рассказывает легенда, этот скелет бродит ночами по Кунсткамере в поисках собственного черепа. По другому варианту той же легенды, скелет, лишенный собственного черепа, принадлежал выездному лакею Петра I Николаю Буржуа, о чем мы уже говорили.

С понятной досадой и явным разочарованием узнали вдруг ленинградцы о невосполнимых потерях в своем островном хозяйстве. Целых сто лет количество островов, на которых раскинулась северная столица, было предметом истинной гордости всякого петербуржца. Их было ровно 101, и именно эту цифру указывали все путеводители и справочники, начиная с 1860-х годов. Чуть меньше, чем в Венеции, но все же… Так оно и было в действительности. Но в 60-х годах следующего, XX, века очередная «ревизия» островного хозяйства выявила лишь… 42 острова. Таким оказался итог человеческой деятельности только одного столетия. Засыпались каналы, намывались отмели, перемещались русла ручьев и каналов, спрямлялись протоки и реки… Короче, живем мы на 42 островах, и нет уверенности, что эта цифра останется неизменной. Но красивая легенда о 101 острове – всего лишь на чуть-чуть меньше, чем в Венеции, – так и осталась жить среди петербуржцев.

Излюбленным сюжетом городского фольклора стала тема золотых кладов, оставленных будто бы теми, кто покинул Россию после революции. Мы уже знаем о легендарной люстре Елисеевского магазина, о кладе, якобы замурованном в стенах старинного елисеевского дома на Мойке. На этот раз героем легенды стал безымянный наследник умершего в эмиграции петербургского креза, сумевшего будто бы перед бегством из Петербурга спрятать золото под полом одного из номеров гостиницы «Европейская». Его наследнику удалось после войны ненадолго, в составе какой-то делегации приехать в Ленинград и поселиться в том же номере «Европейской». Едва дождавшись ночи, он лихорадочно вскрыл паркет и обнаружил-таки металлическую коробку, укрепленную мощным болтом на межэтажном перекрытии. Полночи ушло на преодоление сопротивления металла. Наконец последняя перемычка перепилена. Через мгновение гробовую тишину ленинградской ночи взорвал страшный грохот… рухнувшей в ресторанном зале хрустальной люстры. Интурист в ужасе отшатнулся от образовавшегося в полу пролома и, уж никто не знает как, постарался навсегда покинуть Россию.

Волнующая тема случайного обогащения не сходила с аскетических уст советского человека. Рассказывали истории о фантастических приработках. Героями городских легенд становились подпольные богачи – таинственные владельцы пунктов по приему утиля, кооператоры, отсидевшие по десять лет дельцы. Рассказывали про «свадьбу наследников двух промкооператорских кланов, устроенную на станции метро „Пушкинская“, мимо которой в ту ночь поезда пролетали, не останавливаясь».

Выдавалась за правду легенда об удачливом милицейском наряде на Пискаревском мемориальном кладбище. Как известно, на кладбище сложилась традиция, покидая мемориал, бросать в бассейн монеты. А вечером, после закрытия кладбища, милицейский наряд, постоянно дежуривший при мемориале, в полном составе уходил на промысел. Сержант, раздевшись, залезал с сачком в фонтан и тралил, ефрейтор стоял на страже, а рядовой складывал горсти мелочи в мешочки. Поработают, выпьют, поделят деньги и ждут следующего дежурства.

Только однажды в полночь сержанту приспичило по-большому. Вышел он в темь глухую, в дождь проливной, зашел в могильную чашу, присел, полы шинели за голову закинул. Все бы ничего, да встать обратно не может. Тянет его потусторонняя сила вниз. Осквернил, значит, святое место, оскорбил прах погребенных. Вот Бог и наказывает. Ополоумевшего от ужаса несчастного сержанта нашли через полчаса: «сидит и скулит, глаза зажмурены, уши руками зажал, а полой шинели прочно наделся на сломанное острие могильной оградки за спиной. Окликнули – скулит. Отцепили, подняли – скулит». На другой день сдали сержанта в психушку. Не гневи Бога. Не оскверняй прах. Не обогащайся.