Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах

В 1790-х годах в Гатчине работал один из интереснейших людей того времени, одаренный поэт и переводчик, незаурядный гравер и художник, изобретатель и общественный деятель Николай Александрович Львов. Однако в истории он остался прежде всего как архитектор – автор Невских ворот Петропавловской крепости в Петербурге и уникального Приоратского дворца в Гатчине. В Петербурге, впрочем, есть еще одно сооружение, авторство которого, по легенде, принадлежит Львову. Это так называемая «Уткина дача», построенная якобы Львовым на Малой Охте для А. А. Полторацкой, с дочерью которой Елизаветой Марковной, будущей женой Алексея Николаевича Оленина, мы еще встретимся. Опять же, по легенде, этому браку в немалой степени способствовал архитектор.

По проекту Львова в Гатчинском парке был сооружен земляной Амфитеатр с ареной, напоминающий древнеримский амфитеатр в миниатюре и предназначенный для состязаний, подобных римским турнирам. По преданию, на арене Амфитеатра, диаметр которой составлял 65 метров, устраивались петушиные бои.

В это же время Львов создал в Гатчине любопытное гидротехническое сооружение для «представления морских сражений» – каскад. Один из его бассейнов опять-таки повторял в миниатюре античный бассейн в Сиракузах.

Об этом каскаде сохранилась легенда, рассказанная в свое время дочерью архитектора Еленой Николаевной Львовой. «Однажды, гуляя с Обольяниновым по Гатчине, Николай Львов заметил ключ, из которого вытекал прекрасный ручеек.

– Из этого, – сказал он Обольянинову, – можно сделать прелесть, так тут природа хороша.

– А что, – отвечал Обольянинов, – берешься, Николай Александрович, сделать что-нибудь прекрасное?

– Берусь, – сказал Львов.

– Итак, – отвечал Обольянинов, – сделаем сюрприз императору Павлу Петровичу. Пока ты работаешь, я буду его в прогулках отвлекать от этого места.

На другой день Н. А. Львов нарисовал план и принялся тотчас за работу: он представил, что быстрый ручей разрушил древний храм, остатки которого, колонны и капители разметаны по сторонам ручья. Кончил, наконец, он работу, привозит Обольянинова и тот в восхищении целует его и благодарит.

– Еду за государем, а ты, Николай Александрович, спрячься за кусты, я тебя вызову.

Через некоторое время верхом, со свитою своею, приезжает император, сходит с лошади и в восхищении всех хвалит. Обольянинов к нему подходит, говорит что-то на ухо; государь его обнимает, еще благодарит, садится на лошадь и уезжает. А Львов так и остался за кустом, и никогда не имел духа обличить Обольянинова перед государем».

Гатчина стала любимой резиденцией Павла Петровича. Хотя после восшествия на престол он постоянно жил в Петербурге, Гатчина навсегда осталась в его памяти. Похоже, что и о Гатчинском дворце можно сказать то же самое – он не забыл Павла Петровича. По воспоминаниям очевидцев, и великая княгиня Ольга Александровна, и будущий император Николай II, которые в детстве жили в Гатчинском дворце, неоднократно встречались по ночам в дворцовых залах с тенью «убиенного императора». Оба смертельно боялись этого и одновременно «мечтали увидеть призрак прапрадеда».

12 декабря 1777 года 101 пушечный выстрел известил граждан Российской империи о рождении сына Павла Петровича и Марии Федоровны, Александра. И без того трудные взаимоотношения Павла с матерью еще более осложнились. Подозрительный Павел не без основания увидел в собственном сыне серьезного конкурента на пути к престолу, а Екатерина, в свою очередь, восприняла рождение Александра чуть ли не в качестве компенсации, ниспосланной ей Богом за нелюбимого сына. Однако внешне все выглядело пристойно. Растроганная императрица-бабушка в ознаменование столь радостного события подарила Павлу огромную территорию вдоль судоходной речки Славянки с двумя деревушками, насчитывавшими «117 душ обоего пола». Деревни объединили под общим названием – село Павловское.

В то время на территории нынешнего Павловска был густой непроходимый лес, в котором любили охотиться владельцы Царского Села как в елизаветинские, так и в екатерининские времена. На высоком живописном берегу Славянки в изобилии водились дичь, пушной зверь. Сохранилась легенда, будто Екатерина II выстроила в лесу хижину отшельника – романтическую парковую затею, в которой жил некий старик-инвалид, «местною легендою пожалованный в какие-то таинственные отшельники». Государыня любила посещать этого монаха. Но однажды он скрылся, оставив в хижине на столе три деревянные ложки, три тарелки и кувшин. При Павле Петровиче и Марии Федоровне внутри хижины сохранялась эта домашняя утварь и висел портрет легендарного старика-отшельника, облаченного в монашескую рясу и читающего книгу.