Санкт-Петроград (СИ)

— Простите, но среди нас нет дам.

Патрульный моргнул. Не спеша оглядел их намётанным взглядом. Тео стиснул её руку так, что хрустнули пальцы. Рита беззвучно охнула.

Сфинкс встал на задние лапы — так, что висящий на груди медальон оказался у патрульного на уровне глаз.

— Сам прочитаешь или помочь?

К чести патрульного, он не отступил ни на миллиметр и даже не отвёл взгляд.

— Прошу меня извинить, но это вынужденная мера. Сбежал опасный преступник, — (Тео напрягся), — так что у нас разнарядка на прочёсывание города.

— Ну-ну, — Сфинкс осклабился, глаза масляно блеснули. — Удачи вам.

— А ваши документы, молодой человек? — патрульный повернулся к Тео.

— Пожалуйста, — Тео повертел у него перед носом карточкой на цепочке. — Удовлетворены?

Патрульный задумчиво теребил лошадиную гриву, близоруко щурясь и морща нос, словно он пытался разглядеть нечто ускользающее от взгляда, пытался — и не мог. Конь сердито фыркал, топчась на месте и нетерпеливо тряся головой. Рита ждала, затаив дыхание: неужели заподозрит неладное?

После нескольких томительно долгих секунд патрульный ослабил поводья.

— Всё в порядке, — в его голосе сквозило сомнение, но, похоже, он сам не мог понять, чем именно оно вызвано. — Честь имею.

— Честь имею! — противным голоском передразнил Сфинкс, не обращая внимание на шикнувшего на него Тео.

Пока всадник не скрылся из виду, было слышно лязг подков, стоило ему повернуть за угол, как настала тишина — мгновенно, все звуки будто ножом отрезало.

— Тео, а почему ты просто не подчинил его и не приказал убираться? — задала Рита вопрос, который не давал ей покоя. — Ты же уже не раз проделывал такое — и всегда успешно.

— Потому что на резидентов инфрамира моя способность к внушению почти не действует, — терпеливо объяснил Тео. — А на всадников — тем более. У них специальные амулеты. Может, ты заметила клипсу у него на ухе — это он самый.

— Делать мне было нечего, кроме как ухи его разглядывать, — откликнулась Рита. — Я думала только о том, чтоб он поскорее отстал от нас и убрался восвояси.

— Пришли, — пробормотал Сфинкс.

Если бы Рита не знала, что перед ними — Летний сад (одно из излюбленных мест в городе, между прочим!) — она бы просто прошла мимо. В исполинских деревьях, подпираемых увитой плющом решёткой, с трудом угадывалось отражение главного зелёного массива Северной столицы и признанной туристической Мекки.

Ворота оказались закрыты, но Сфинкс толкнул их лапой, и железные створки со скрипом отворились.

— Будьте начеку, — бросил он через плечо, первым ступая на посыпанную хрустящим гравием дорожку. — Это, конечно, не подземка, но зловредных сущностей и на свежем воздухе хватает. К тому же, здесь они в своем праве, а мы — в гостях.

Первую сотню шагов дорожка была прямая как лыжная трасса, но затем змейкой вильнула в сторону, уводя путников в густую тень между самых высоких деревьев. Тут и там среди розовых кустов и густой листвы виднелись фонтаны: огромные, многоярусные и совсем крошечные, больше тянущие на питьевые фонтанчики, они были повсюду.

Что ж, значит, от жажды им помереть не светит. И то хорошо. В сложившихся обстоятельствах учишься искренне радоваться каждой мелочи.

Рита вспомнила историю родного города: когда-то, ещё при Петре Первом, в Летний сад украшали роскошные фонтаны, но после того как все они были уничтожены наводнением, восстанавливать их не стали — слишком дорогое удовольствие. И лишь спустя столетия, уже на её памяти, фонтаны в Летний сад вернули. Говорят, их воссоздавали по историческим чертежам, пытаясь возвратить саду первоначальный облик, задуманный великим реформатором.

Но всё это происходило в мире людей. Здесь же, на тонком плане бытия Летний сад выглядел так, как ему хотелось, впитав три века истории, переварив их и густо замешав с фантазиями людей искусства, которым от природы дано не только более остро чувствовать высшие энергии, но и продуцировать свои.

На аллеях Летнего сада царил полумрак. Фонарь Тео остался в подземке, Рита пробовала подсветить дорогу мобильником, но толку от него было как от волгра молока, поэтому единственным источником света им служили глаза шедшего впереди Сфинкса, ярко светящиеся в темноте.

— А он точно здесь? — спросила Рита полушёпотом. — Ну, библиотекарь этот ваш. А вдруг он ушёл куда-нибудь? Не круглыми сутками же ему здесь торчать.

— Точно здесь, не сомневайся, — хохотнул Сфинкс. — Если бы он отлучился, ворота оказались бы закрыты и внутрь мы бы никак не попали. Хорошие двери никогда не впустят гостей в отсутствие хозяина, тем паче чужаков... А, вон, кажется, и он сам.

На скамейке, надёжно спрятанной от посторонних среди густо разросшихся кустов акации, сгорбившись, сидел сухонький старичок в пенсне и увлечённо читал пыльный толстый фолиант. Его седые волосы были рассыпаны по плечам, а глаза при этом сверкали таким неподдельным азартом, словно он читал авантюрный роман, а не философский трактат о природе материи и субъективности восприятия.