Санкта-Психо

Командир полицейского наряда остановился на тропе, расставив ноги. Глаза у него пронзительные, отметил про себя Ян.

– Значит, здесь он и исчез?

Ян кивнул.

– Ты совершенно уверен?

– Да.

Высокий, метр девяносто, не меньше. Черные сапоги, темно-синий комбинезон. С ним еще пятеро – подъехали в трех патрульных машинах.

Отца Вильяма с ними не было – он поехал за женой. Ян только мельком видел его полные ужаса глаза.

Командир не отводил взгляда:

– Значит, когда вы начали игру, с тобой было девять детей… и восемь, когда закончили?

– Да. Именно так. Девять мальчиков.

– И что, ты не заметил, что одного не хватает?

Ян отвел глаза – слишком уж пристально полицейский на него уставился. И потом, ему не надо было изображать, что он нервничает, – он и в самом деле нервничал.

– Нет… дети шумели, бегали… И по дороге туда, и по дороге обратно. Мы же в лесу были. И потом, этот мальчик, Вильям… он не «рысенок».

– Рысенок? В каком смысле?

– Моя группа так называется. «Рысь».

– Но ты же все равно отвечаешь за него, если берешь на прогулку.

– Да… – Ян виновато кивнул. – Я и Сигрид.

Сигрид стояла в десяти метрах от него, испуганная и заплаканная. Почти сразу, как только полиция начала задавать вопросы, она сорвалась, у нее началась чуть ли не истерика, поэтому вопросы задавали только Яну.

– И когда Вильям должен был прятаться… куда он побежал?

– Вон туда. – Ян показал на юг, точно в противоположном направлении. Хотя птичьего озера и не было видно, он знал, что оно там.

Командир послал одного из помощников осмотреть детский сад и все вокруг него и кивнул остальным:

– Хорошо, ребята, начинаем шевелиться.

Группа начала прочесывать лес. Ян знал, что времени у них не так уж много: осенью темнеет рано, а уже было начало шестого. Солнце недалеко от горизонта, в кронах елей уже притаился ночной мрак. Через полчаса стемнеет, а через час небо будет черным.

Он шел между елями, делал вид, что ищет. Так же, как и другие. Звал Вильяма и прилежно осматривался, хотя прекрасно знал, что идут они не туда. Он звал Вильяма и мысленно представлял толстые бетонные стены бункера.

27

Следующий конверт Ян получил от Реттига только через четыре дня. Но еще до этого Ян познакомился с ночным посетителем «Полянки».

В последние дни непрерывно сияло солнце, и жить стало легче – мрачные тени «Рыси» и Юпсика бледнели, а иногда и просто исчезали. Сам Ян считал, что он стопроцентно надежный работник. Он популярен и среди детей, и среди сотрудников. Контрабанда писем в Санкта-Психо никак не снижает его профессиональных качеств. Он – замечательный воспитатель.

Он же любит детей. Может быть, работать так самозабвенно его заставляют чувство вины и страх разоблачения? Или он и в самом деле, как говорили на одном из бесчисленных курсов повышения квалификации, трудится в целях «душевного и физического здоровья детей, создания прочного фундамента для воспитания ответственных, мыслящих в этических категориях граждан»? Другие иногда стараются улизнуть – покурить или просто подышать свежим воздухом, отдохнуть от крика, но не Ян. Он, Ян, всегда с детьми. Он их выслушивает, успокаивает, шутите ними, вытирает слезы и разбирает ссоры. Особенно много времени он уделяет Лео. Ему кажется важным завоевать именно его доверие.

Иногда, в разгаре игры, он замечает, что между ним и детьми не такая уж и большая разница. Прожитые годы облетают, как шерсть при линьке, и он опять становится пятнили шестилетним ребенком, ребенком, умеющим жить только настоящим. Никаких требований, никакого беспокойства перед будущим, никакой тоски, никакого одиночества. Только веселые выкрики и теплое чувство принадлежности к клану – клану детства. Жизнь продолжается, вот она – здесь и сейчас.

Но потом он бросает случайный взгляд в окно, видит, как кто-то прогуливается за ограждением Санкта-Патриции, и начинает думать о Рами.

Зверомастер Рами. Зверомастер и в то же время зверек в клетке.

В зоопарке есть и хищники, и травоядные. Но разница между опасными и кроткими зверями эфемерна. Самые кроткие звери могут стать смертельно опасными, если их довести до отчаяния.

Белка хочет на свободу, написала она. А он хочет проникнуть на территорию клиники и повидать ее. Поговорить, как в прежние времена.

– Ян! Посмотри сюда, Ян! Скорее!

Конечно. Рано или поздно кто-то из детей хватает его за руку и возвращает к действительности.

Дело к вечеру. Солнце то прячется за стволами дубов, то вспыхивает ярко в оголенных кронах. Скоро стемнеет. Последнее вечернее дежурство, а потом четыре дня отгулов.

Он укладывает детишек спать. В полдесятого его должны сменить. За несколько минут до этого он смотрит в окно и видит мужчину и женщину. Идут рядом.

Женщина – Лилиан, он ее сразу узнал в свете фонаря. А кто мужчина? Они так тесно прижались друг другу, будто жених и невеста… но Лилиан ведь разведена?

Мужчина нежно обнимает ее у порога и исчезает.