Санкта-Психо

Матрас и одеяла лежат на полу — как и тогда. И шкаф из некрашеной сосны стоит на месте. Стальная дверь в противоположном конце заперта.

Ханна уверенно идет к ней:

— Это здесь.

— Дверь заперта. Я уже пробовал ее открыть.

— А причем здесь дверь? Не дверь, а пол… — Она показывает себе под ноги.

— Пол?

Он подходит к ней — и чувствует под ногами какую-то неровность. Толстое ковровое покрытие, но вдруг он наступает на что-то. Под ковром. Какое-то узкое выступающее ребро.

Ковер покрывает весь пол, он выкроен по размеру комнаты, но не приклеен. Его легко поднять и откинуть в сторону, что Ханна и делает довольно уверенно. Ян наклоняется ей помочь.

— Продолжай. — Она передает ему край ковра. — Немного осталось.

Она говорит возбужденно. Подзуживает его, что ли?..

Под ковровым покрытием — бетонная стяжка. А в ней люк. Меньше метра в диаметре. Закрыт толстой крышкой из рифленой стали.

— Вот тебе и вход.

Он ошарашенно смотрит на крышку люка и поднимает глаза на Ханну:

— В больницу?

— В больницу.

— И где этот ход кончается?

— Понятия не имею.

Ян обнажает всю крышку. На ней, оказывается, есть небольшая рукоятка — ее он и почувствовал под ногой.

— Как ты его нашла?

— Искала. Как и ты. Только пошла чуть дальше. И у меня было больше времени.

— И Рёссель тебе помогал?

— Нет.

Ян берется за рукоятку, поднимает крышку и сдвигает в сторону.

Квадратный колодец. Но это не канализация. Что-то электрическое — по стенам бегут пучки толстых кабелей. Колодец неглубокий, метр с лишним, но дальше начинается узкий туннель, уходящий под бетонное покрытие пола, под стальную запертую дверь.

— Спустишься?

— Попробую…

Яну не по себе. Он встает на колени и заглядывает в подземный ход. Полная чернота. Какая-то водопроводная труба втерлась в компанию кабелей. Слой пыли. Слабый запах плесени, хотя, насколько хватает глаз, сухо.

Сухо и вполне можно пролезть. Спуститься в колодец, сгруппироваться — и вперед.

А крысы? Может быть… Он прислушивается. Никакого писка. Все тихо.

— Алло! — громко шепчет он, не решаясь крикнуть.

Молчание. Даже эха никакого.

Он встает и аккуратно задвигает люк. Покрытие оставляет откинутым.

— Мне надо вернуться в садик… нужен свет.

— Где ты его возьмешь?

— Ангел.

32

Ханна, вытаращив глаза, смотрит на аппаратики, которые Ян достал из своего шкафчика.

— И что это такое?

— Электронные мониторы наблюдения. Babyguards. Ты что, никогда не слышала?

— Не-а. И для чего они?

— Видно, что у тебя нет детей. Я же сказал: мониторы наблюдения. Ты можешь находиться за три комнаты от детской и слышать, что там происходит, пока дети спят.

— А родители для чего?

— Не у всех есть время… и потом, чувство защищенности и безопасности. У спокойных детей спокойные родители. — Он вспомнил Вильяма Халеви и добавил: — А беспокойные родители… те, у кого нет уверенности, что их дети в безопасности, часто несчастливы.

Ханна берет одного из Ангелов. Недоверчивая мина так и не сходит с ее лица.

— А зачем они тебе именно сейчас?

— Дисплей работает, как фонарик. И к тому же оставлю один у тебя, чтобы ты меня могла слышать.

Она смотрит на него испытующе:

— И тогда тебе будет, типа… спокойнее?

— Немного.

— Может, я тебя и услышу… но что я могу сделать? Я имею в виду, если тебе понадобится помощь там, внизу…

— Достаточно, если ты меня будешь слышать, — прервал ее Ян.

Страховочный трос. Ангел-хранитель, Ангел-приемник, Ангел-передатчик и Ангел — страховочный трос. Спелеолог лезет в пещеру, а к ноге привязана веревка. Второй конец в руках у напарника.

— Тебе страшно?

— Нет. Я забыл страх дома. В брючном кармане.

Ян улыбается, хотя ему не до улыбок. Он не знает, что его ждет, не знает, патрулируют ли охранники по ночам. Одна надежда — если он наткнется на кого-то, это будет Ларс Реттигили кто-то из его друзей-подельников. Если им, конечно, можно доверять.

Через пять минут он стоит возле открытого люка. Всего половина одиннадцатого, но здесь, под землей, время не ощущается. Здесь вечная ночь.

Снимает с пояса Ангела и нажимает на кнопку. Дисплей ярко освещается.

— О’кей, — говорит он в микрофон. — Я спускаюсь.

Голос отдается эхом в пустом бетонном бункере, но он не уверен, что Ханна его слышит.

Опирается руками о края люка и спрыгивает вниз. Здесь можно изогнуться и направить свет фонарика в тесный подземный ход. Довольно длинный, во всяком случае, там, куда достигает свет от дисплея, и конца не видно. Ян опускается на колени и вдыхает сухой, пыльный воздух.

— Пора, — говорит он в пустоту.

Сгибается в три погибели и на четвереньках втискивается в туннель, стараясь не задеть головой каменный потолок.

Как в склепе. Каменные монолиты со всех сторон, над головой — бетонная плита, она словно придавливает его к полу.

Клаустрофобия? Ну нет, он должен подавить страх, не думать о гробах и заблокированной двери в сауну с включенным реостатом. Он может дышать, может передвигаться. Проход достаточно широк, чтобы продвигаться вперед без особых трудностей. Только повернуться невозможно. Если что случится, придется пятиться раком.

А что может случиться?