Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки

— Когда я ушел из ЦИРа, Джонатан, я занялся бизнесом в Сан-Франциско. Занимаюсь перевозками. Перевожу товар с одного места на другое и там его распределяю. Самый разный товар. Чрезвычайно прибыльное дело. Но жизнь у меня не такая уж сладкая — всюду мерещится твоя тень.

— Ужасно.

— И вот в начале этого месяца я получил заказ перевезти кой-какую информацию из Монреаля в… в другое место. Для получения этой информации пришлось убить одного агента. Я в этом убийстве участия не принимал, поскольку, в отличие от тебя, кровожадностью не отличаюсь. — Он посмотрел на Джонатана, ожидая реакции. Никакой реакции не последовало. — Но я знаю, кто участвовал в убийстве. Одного из них вы вскорости шлепнули. А теперь охотитесь за вторым. Дракон сказал тебе, что ко времени санкции его люди точно установят личность. Может быть. А может быть, и нет. Я знаю, кто это был, Джонатан. А пока этих сведений нет у тебя, ты в большой опасности.

— Как так?

— Если я скажу этому человеку, кто ты и что, дичь превратится в охотника.

— Но ты готов выдать этого человека мне?

— В ответ на обещание перестать преследовать меня. Это очень выгодная сделка — не упускай же ее.

Джонатан посмотрел из окна на девушек, собравшихся в кружок возле бассейна. Они смеялись и визжали, весело терзая бедного и такого ранимого шпица, который отчаянно кружился на одном месте, стуча когтями по кафелю. Джонатан повернулся и посмотрел на телохранителя, который все еще сидел за стойкой, приглядывая за Майлзом.

— Я подумаю о твоем предложении, Майлз.

Майлз ответил усталой страдальческой улыбкой.

— Пожалуйста, оставь свои игры для дурачков. Я не могу оставаться пассивным и незащищенным, пока ты будешь думать. По-моему, ты сам учил меня не стараться обжулить жулика.

— Мое решение ты узнаешь через пять минут. Годится? — Голос Джонатана внезапно потеплел. — Как бы то ни было, Майлз, мы были когда-то друзьями, и потому…

Он протянул руку. Майлз был удивлен, но обрадован. Они обменялись крепким рукопожатием, а потом Джонатан подошел к бару, где сидели только Бен и блондинистый телохранитель. Последний сидел, откинувшись на двух задних ножках табуретки, спиной к стойке, на которой покоились его локти. Он глазел на Джонатана с язвительно-высокомерной гримасой. Джонатан подошел к нему, всем видом выражая смирение и робость.

— Ну, вот видите, мы с Майлзом поладили, — сказал Джонатан с робкой, неуверенной улыбкой. — Позвольте мне купить вам что-нибудь выпить?

Борец почесал ухо в презрительном молчании и еще дальше запрокинулся на своей табуретке, словно желая быть как можно дальше от этого раболепного ничтожества, осмелившегося поднять руку на мистера Меллафа.

Джонатан будто и не заметил этого жеста отказа.

— О, я так рад, что все так удачно вышло. Никому с моими габаритами не хотелось бы сцепиться с гигантом вроде вас.

Борец понимающе кивнул и оттянул плечи вниз, выпячивая грудные мышцы.

— В общем, такие дела, — сказал Джонатан и отошел.

Однако первый же шаг назад он завершил стремительным движением ноги, выбившим табуретку из-под борца. Плюхаясь оземь, тот еще в полете приложился головой сначала к стойке, потом к бронзовой перекладине для ног. Обезумев от боли, с упавшими на лицо волосами, борец и пошевельнуться не успел, как Джонатан наступил ему каблуком на лицо и на том же каблуке прокрутился. Нос под каблуком хрустнул и сплющился. Этот звук подогнал желчь к самой глотке Джонатана, у которого от рвотного позыва даже щеки опали. Но он знал, что в подобных ситуациях необходимо, чтобы боль не скоро забылась.

Джонатан встал на колени возле борца и поднял его лицо за волосы, приблизив на расстояние нескольких дюймов к собственному лицу.

— Послушай меня. Я не желаю, чтобы ты торчал поблизости от меня. Я этого боюсь. Я не люблю бояться. Так слушай. Хоть раз подойдешь ко мне — и ты покойник. Эй! Слушай! Не отрубайся, пока я с тобой говорю!

Глаза борца были затуманены от боли и растерянности, и он не реагировал.

Джонатан тряс его за волосы, пока несколько прядей не осталось у него между пальцами.

— Понял, что я сказал?

— Да. — Ответ был еле слышен.

— Молодец.

Джонатан бережно положил голову обратно на пол. Он встал и посмотрел на Бена, который наблюдал за всей сценой не шелохнувшись.

— Будь добр, Бен, позаботься о нем.

— Ладно, старик. Но черт меня побери, если я понимаю, что здесь происходит.

— Попозже об этом поговорим.

Двое индейцев-помощников официанта кряхтели, выполняя задачу по доставке поверженного великана в номер, а Джонатан вернулся ко входу на площадку. Он остановился там, издали поглядел на Майлза, который единственный из постояльцев знал, что произошло столкновение. Их глаза — так схожие по цвету и холодному выражению — на мгновение встретились. Затем Майлз медленно кивнул и отвернулся, грациозно смахнув пылинку с рукава своего бархатного пиджака. Он получил ответ.

АРИЗОНА, вечер того же дня

Джонатан сидел на кровати, упершись спиной в вертикально поставленную подушку и вытянув ноги перед собой. Он скрутил вторую самокрутку, облизнул ее — и забыл закурить, устремив отсутствующий взор в сгущающуюся тьму.