Санкция на черную магию

Полные губы Ала разошлись в улыбке, когда мои пальцы вжались в теплый металл, находя точку опоры на выгравированных узорах. Пирамида была тяжелее, чем казалась, и я чувствовала, как моя рука подняла ее вес, но заколебалась, когда посмотрела на необычные надписи на ней. На мой лей-линейной пирамиде таких не было. Металл тоже оказался не знакомой медью, о которой я изначально подумала, но чем-то более плотным, более темным, ощущающимся, как соленое железо в моих пальцах.

Это сложно было объяснить, и я с неохотой опустила ее в протянутую руку Ала. Его ладонь пересекали крупные, отчетливые линии, хотя у большинства людей их было всего несколько. Я никогда прежде не видела его ладони, и он нахмурился, заметив, что я пристально разглядываю ее. Ал сжал свои пальцы вокруг пирамиды и поставил ее в середину восьмерки, где линии праха пересекались. Его песнопение снова началось, и я подавила дрожь. Вытянув обнаженные пальцы, Ал поставил серую свечу в ближний ко мне круг восьмерки, а золотую – перед собой. Среди его монотонного бормотания я узнала установочные слова ipse и alius .

– Ты делаешь это не правильно, – сказала я, и бормотание Ала прекратилось.

– Я делаю это правильно… студентка, – сказал он, беря еще одну горсть праха.

– Но моя аура золотая, – возразила я. – Почему у меня стоит серая свеча?

– Потому что я так сказал. Ты серая, Рэйчел. Серее, чем туман, и такая же плотная. Кроме того, золотая свеча всегда означала меня.

Это было не объяснение, и я не собиралась позволить ему испортить все нарочно.

– Зажги свою свечу, – сказал Ал. – В банке есть свечка.

Я посмотрела на банку из тонких деревянных полосок, стоящую рядом с его камином, потом дернулась, когда он схватил мое запястье, заставляя поднять ладонь вверх, опустив в нее горсть праха. Он казался живым, скользким и неподвижным. Только чтобы избавиться от него, я просеяла его вокруг основания незажженной серой свечи, произнося положенное слово ipse и ворча, что это я должна быть золотой, а не он.

– Ipse, – повторил Ал, имитируя меня, когда я поставила свою свечу с тем же словом, которым пользовался он. Его пальцы зажали холодный фитиль, а потом разошлись, и свеча загорелась. Ухмыляясь, я сделала то же самое, снова шепнув ipse. Свеча могла быть серой – что не было хорошим выбором – но я установила ее дважды с соответствующим словом. Если чары не сработают, это не будет моей виной.

– Кто научил тебя мыслью зажигать свечи? – спросил Ал, его с козлиным зрачком глаза смотрели на Пирса.

Мужчина все еще был без сознания, и я пожала плечами.

– Кери, – ответила я, но мои внутренности были натянуты. Это должно сработать. Я хочу, чтобы это произошло, и произошло сейчас.

Одобрительно ворча, Ал установил узкую дощечку из красного дерева на вершину пирамиды. Это было небольшим облегчением, потому что это, по крайней мере, осталось без изменений. Ал снял свои очки. Положив руки на сланцевый стол, он приступил к заклинанию, готовый к фокусировке объектов. С напряженным выражением он протянул мне свой церемониальный нож.

– А я могу воспользоваться другим? – спросила я, в отвращении глядя на изогнутое лезвие и изображение терзания – голая женщина корчилась на рукоятке, ее руки и ноги были связаны и рот раскрыт в крике.

– Нет.

Я сделала медленный вздох.

«Просто сделай это», – подумала я, касаясь лезвия пальцем.

– Почти не существует, когда дело касается магии, – сказал Ал, и адреналин поднялся, когда его рука опустилась на нож и прижала его ко мне. Я дернулась, моя рука неожиданно стала теплой и скользкой, когда я вырвала ее. Боль пульсировала на ее тыльной стороне.

– Черт побери, Ал! – закричала я, в ужасе уставившись на свою окровавленную ладонь, потом нож оказался в моей второй руке, скользкий и блестящий. Моя ладонь сжалась на рукоятке. Испуганная и злая, я посмотрела на Ала, но его рука была еще хуже. Когда я отдернулась, я глубоко порезала его. Большая часть крови на мне была его. Наверное.

– Я думала, что твоя кровь больше не является точным объектом фокусировки, – сказала я, и демон встретился с моим взглядом, с интересом разглядывая свою ладонь и считая, какие линии я перерезала.

– Она и не была – пока ты не обновила ее этим своим маленьким трюком, – сказал он, держа свою руку над краем удерживающей равновесие дощечки. – А теперь вместе…

Мое сердце билось, и рука тряслась, когда я отложила нож.

«Черная магия. Просто сделай это. Покончи с этим».

Внутренне дрожа, я вытянула свою кровоточащую руку над дощечкой, немного потерла пальцами порез, и кровь начала капать. Ал сжал свою руку, пока изнутри его кулака не потекла красная струйка. Три капли, отражающие меня, упали на палку, и его окровавленная рука раскрылась.

Он издал довольный звук, и запах жженого янтаря возрос, смешиваясь с запахом красного дерева и древесным дымом. Почти закончено.

– Закончи это, – сказала я, потом вздрогнула, когда он перегнулся через стол и схватил мое запястье своими окровавленными, липкими пальцами, наполовину выдергивая меня из моего стула.

– Что ты делаешь? – запротестовала я, испуганная.