Санкция на жизнь

С одной стороны, подобная открытая архитектура электрики и дата-кабелей могла помешать в невесомости, если вдруг откажет компенсатор ускорения и запутаешься в проводах к чертовой матери. С другой – в аварийной ситуации пилот имел возможность без особых трудностей добраться до нужных цепей и соединений и устранить проблему.

На полукруглой центральной панели располагались лишь самые необходимые сенсоры и приборы: основной, навигационный и радарный дисплеи, клавиатура прямого ввода, тачпэд, яркие растровые полоски жидкостной и гравитонной тяги, сенсоры– гашетки боевого джойстика, переключатели, позволяющие устанавливать различные атакующие режимы, сектор управления защитой, тумблер активации компенсатора и красная сенс– пластина принудительного отключения протекционного щита. Последняя находилась под съемной стеклянной линзой, предохраняющей ее от случайного нажатия. Еще четыре тумблера за откидными защитными скобками, видимо, были резервными: в бортовой пилотно-инженерной инструкции для них не значилось конкретной функции.

Такой скудный набор приборов на центральной панели был обусловлен тем, что основная информация выводилась космонавту на виртуальный трехмерный экран, а управление и контроль над кораблем осуществлялись через нейросенсоры перчаток в автоматическом и полуавтоматическом режимах. Хотя, при желании, пилотировать можно было и полностью вручную, но точность выполнения сложных маневров в этом случае падала, а риск сбиться с курса или в лоскуты исполосовать окружающих струей аномалии Вайслера – Лисневского многократно увеличивался. И несмотря на то, что на учебке все пилоты обязательно пробовали летать на ручном управлении, Тюльпин перед началом рейда в приказном порядке запретил полностью отключать автоматику. Даже трибуналом пригрозил.

Стены и потолок кокпита были обшиты серым термопластиком, а пол – матовой рифленой сталью. В задней части находился люк, ведущий по вертикальной шахте к изолированному двигательному отсеку и входному кессону, а также несколько герметичных встроенных шкафов, в которых хранились инструменты, запасное железо и набор софта для компьютера, сменное нижнее белье, комбез, аптечка, огнетушитель, универсальный диодный фонарик, опечатанное табельное оружие, провиант и вода.

Всю переднюю стену занимал большой обзорный иллюминатор, выпуклым глазом специального трехслойного стекла смотрящий прямо по курсу. Где-то между слоев подрагивала перламутровая пелена защитного поля, но оптические фильтры убирали эффекты замутнения и рассеивания практически полностью. За иллюминатором виднелся небольшой фрагмент обшивки носовой части истребителя с углублениями, где были вмонтированы какие-то датчики, кругляшками многоуровневых клапанов и целым каскадом сопел маневровых жидкостных двигателей, покрытых иссиня-черной окалиной.

А дальше – господствовал космос.

Он плыл так близко за прозрачным стеклом, что, казалось, вот– вот продавит своей бездной хрупкую скорлупу человеческого кораблика и ворвется внутрь, дохнет морозным ветром бесконечности в самую душу живого существа, посмевшего подняться над уютным чревом атмосферы и бросить вызов колкому звездному крошеву.

Космос – коварный сосед.

Он умеет усыпить бдительность своей манящей глубиной, заворожить, затуманить рассудок, а в самый неподходящий момент вдруг решить все одним махом. И ему достаточно для этого единственной, несущественной на первый взгляд оплошности.

Космос не прощает ошибок даже самым внимательным и опасливым пилотам. А трусов и растяп он просто-напросто близко не подпускает к себе.

Быть может, Нужный именно потому и любил его. Ведь когда остаешься один на один с бездной – становишься чуточку свободнее. Это всегда страшно – стоять на грани. Но и такую цену можно заплатить за то, чтобы очутиться по ту сторону вечной мерзлоты, сотканной из ограничений и санкций.

Короткий звуковой сигнал заставил Стаса моргнуть. На ресницах осталась влага: он слишком долго смотрел не смыкая век в блестящую тьму, распростертую за обзорным стеклом. Глаза заслезились.

Вновь пикнуло.

Бортовая система локации сообщала о появлении новых объектов в пределах заданной зоны боевого патрулирования.

Обстановка на радаре ближнего радиуса стремительно менялась.

Стас вывел картинку на основной дисплей и удивленно уставился на сплошную линию, возникшую прямо по курсу. Точнее, это была не линия, а заполненный «шумом» сегмент в верней части экрана, словно спереди приближалось какое-то массивное космическое тело: спутник или планета.

Нужный нахмурился и дал команду компьютеру повторно произвести сканирование пространства на ближней и средней дальности по всем радиусам сферы с вариативным ограничением 1018.