– Армии не вступают в бой лишь в том случае, если их интересы не пересекаются, – сказал он.
«Умничка, – невесело ответил Тюльпин. – Давай зачетку».
Представьте себе, что вы с тремя-четырьмя приятелями попали в толпу фанатов чужой футбольной команды. На ваших шеях туго намотаны шарфы любимого клуба, и скрыть принадлежность к иному лагерю болельщиков нет никакой возможности. Вы идете против движения этой толпы. И людей, бросающих на вас хищные взгляды, сдерживает не ограждение гостевого сектора и сотрудники ОМОНа, а только один абстрактный факт: сезон еще не начался. Нет ни побед, ни поражений. Мстить не за что.
Такое угнетающее чувство потенциальной незащищенности, быть может, страшнее, чем лобовое столкновение стенка на стенку с перевернутыми автобусами, сломанными ребрами и искрящими файерами на свежем газоне.
Кроме фрегата, который сопровождала эскадрилья Тюльпина, среди невероятно плотного по пространственным меркам строя вражеских кораблей находилось всего два союзных крейсера, несколько транспортов и дипломатических яхт, полсотни истребителей барража, десяток корветов и совершенно бесполезная в бою научная станция.
А еще очень напрягала гробовая тишина в транссолярном эфире.
Огромный российско-китайский флот Игреков молча пропускал через свое пространство жалкую кучку Иксов.
Либо это было одно из самых нелепых недоразумений в истории войн, либо кто-то о чем-то договорился на самом высоком уровне. И судя по тому, как озадаченно пожимали плечами адмиралы и руководители государственных служб космической безопасности, верным скорее всего оказывалось первое.
«А он правда исполинский», – восхищенно прошептал Марек, когда эскадрилья вместе с сопровождаемым Militeuro-4 оказалась заслонена от Солнца тенью «Мао».
– Флагман, что ж ты хочешь, – пожал плечами Нужный. – Насколько я знаю, один из самых больших кораблей в обеих Системах. Гравитонным зарядом с орбиты ка-ак шарахнет, и континент вроде Европы можно смело стирать с топографических карт.
«Действительно – целый континент?»
– Я ж не точно, приблизительно говорю. Может – больше, может – меньше. Не приведи вакуум, чтобы на практике кто-нибудь проверил.
«Согласно общемировой санкции совета Земли и всех планет Солнечной системы разработка, создание и испытание гравитонного оружия массового уничтожения запрещены», – выдал Калнадор.
– А кто говорит о массовом уничтожении? – хмыкнул Стас. – У них главный калибр – это «Надир-G». Комплекс гравитонного подавления сверхкрупных целей. Предназначен для обороны. К примеру, для нейтрализации соразмерных кораблей противника или плотной группы малых и средних истребителей и штурмовиков в случае прямой угрозы нападения. Только вот при желании… можно лечь на высокую стационарную орбиту, фокус– зоны к центру планеты направить и шкварнуть. Пол-атмосферы в космос сдует, а пяток километров поверхности расплавит. Вглубь.
«Ты бы язычок свой шаловливый в задницу засунул штопором», – посоветовал Тюльпин.
Каптри за последние несколько минут позволял подчиненным базарить в эфире на вольные темы, чтобы хоть как-то снять напряжение. Но столь хамские двусмысленные «озвучки» военных хитростей Тюльпин пресекал жестко.
Гигантские кормовые конструкции основного китайского линкора остались позади, и всей группе вместе с Militeuro-4 пришлось немного отклониться от курса, чтобы не попасть в здоровенную кильватерную G-аномалию.
Впереди уже виднелась туша российского крейсера в сопровождении снующих истребителей. А за ним – несколько фрегатов…
Стас с внутренним содроганием смотрел, как сотни искорок, составляющих одно из соединений флота противника, движутся между замерших светлячков-звезд. Это то, что было видно невооруженным глазом: радар показывал куда больше. И вся армада, похоже, направлялась к Точке перехода в его Солнечную. А навстречу шла такая же – только с маркировкой «X», а не «Y». И у той и у другой были какие-то свои, очень важные цели…
– Черт возьми! – вырвалось у Нужного само собой. – Флоты не собираются сражаться друг с другом! Но с кем же тогда они…
Договорить он не успел.
Его машина ушла в сторону так резко, что если бы не компенсаторы ускорения – лоскутки скафандра оказались бы набиты мясным фаршем.
Перед глазами замелькали целеуказатели, цвет которых в мгновение ока сменился с желтого на красный. Ближайший корвет Игреков тут же выпустил по машине Стаса целую «вязанку» ракет, и автоматика немедленно дала импульсы на движки для смены вектора полета и скорости, попутно из люков скользнули ложные цели и тепловые ловушки.
Нужный быстро сориентировался и вывел нижнюю часть корвета в перекрестье рентгеновских лазеров. Выстрелил, не задумываясь – пальцы, как на тренировках, сами метнулись к сенсору-гашетке боевого джойстика.
Где-то в невидимой дали мощнейшее когерентное излучение пробило брешь в броне среднего корабля Игреков возле силового отсека, заставив команду не на шутку запаниковать.
«Кто атаковал?! – заорал в эфир Тюльпин. – Отставить!»