Санкция на жизнь

Кто-то ждет меня преданно в двух городах,
И секундная стрелка спешит.
Бляди совести мчатся во всех поездах —
Проводницы упавшей души!

Их щенячий восторг полосует сплеча
По улыбке беспомощных губ,
Чтоб живой эскулап то кричал, то молчал,
Ковыряя ланцетом труп…

Мне сорвали с аорты сердце петлей
Из железнодорожных рельс,
Вот Таганка, вот «дно», вот метро под землей,
Безымянка, Смоленка – всё здесь!

Как Арбат вдруг уперся в Волги изгиб?
Шпиль Останкина рвет Жигули?
Над Садовым кольцом внезапно возник
Призрак провинциальной земли!

Дайте список конечных станций пути
И внесите в больничный листок!
И поставьте диагноз, и швырните рецепт
На северо-юго-восток!

Возбуждение падает ниже груди,
Упираясь иглою в пах…
Я кричу! Я не вижу ни зги впереди!
Выдираю из ребер страх!

Как же быть, если ждут меня в двух городах?
А секундная стрелка спешит…
Бляди совести мчатся во всех поездах —
Проводницы упавшей души!

Их щенячий восторг – звон стекла о стекло!
Топография памяти – вдрызг!
Я сдираю белье с них! Мне повезло!
Я прострелен слезами брызг!

Кто-то ждет тебя преданно в двух городах,
Щелкнуть стрелкой путей не спеши…
Бляди совести спят в скоростных поездах —
Проводницы упавшей души…

Сработала автоматика, и воспроизведение звукового файла остановилось. Песня в исполнении малоизвестной группы, популярной лишь в узких кругах, прервалась.

– Лабуда какая-то, – проворчал Егор Лабур, настраивая радио на прием марсианского новостного канала.