Санта-Барбара 2

Барби продолжала — по ее тону Тиммонс безошибочно определил, что она вновь начала медленно заводиться:

— Значит, ты… Ты говорил ей, что…

Не досказав фразу, Барби некрасиво, по-бабьи расплакалась. Кейт не стал ее успокаивать, поняв, что этим только усугубит свое положение.

Наконец, вытерев слезы, Барби отрешенно сказала:

— Значит, ты больше не любишь меня?

— Но, Барби…

Та скривилась — по всему было заметно, что Кейт в данную минуту только раздражает девушку своими нелепыми оправданиями.

— Не перебивай меня…

— Я только хотел объяснить…

— Значит, — продолжала девушка свои размышления, — значит, ты говорил ей «дорогая», «хорошая»… — Резко обернувшись в сторону мужа, Барби зло спросила: — Так ведь? Ты действительно говорил ей эти слова?

Тяжело вздохнув, Кейт произнес:

— Но, Барби… Не надо так. Это было какое-то ослепление, не более того… Этот… — он запнулся, подыскивая нужное слово, — этот… этот акт… Понимаешь, это произошло как-то механически… Будто бы кто-то управлял мною извне…

Девушка с презрением посмотрела на Тиммонса и произнесла:

— Сейчас ты начнешь говорить, что ты совсем невиновен… Что кто-то управлял твоей волей… Что ты тут ни при чем… Так ведь?..

Кейт понял, что впопыхах совершил очевидный промах.

— Я неправильно выразился… Я только хотел сказать, что такое стечение обстоятельств…

— Что же это за стечение обстоятельств, благодаря которому ты предал меня?

В голосе Барби сквозило нескрываемое презрение.

— Ну, все было как-то запрограммировано…

— Что — запрограммировано?

— Ну, хотя бы все это…

— Что — это?

Кейт вздохнул.

— Ну, то, что я очутился в одном кафе с этой Бекки, то, что… — Тиммонс поспешил поправиться. — Точнее, что она очутилась в одном кафе со мной… То, — продолжал он дальше, — что к ней начал приставать этот засаленный тип, то, что я вмешался — видимо, он и приставал с тем расчетом, чтобы я вмешался… Ну, и все остальное…

Неожиданно Барби прервало его:

— Знаешь, Кейт, я уеду от тебя… Да, брошу и уеду…

При всей серьезности ситуации Тиммонс сразу же понял, что Барби сказала об этом, не подумав, что, если и подумала, то, скорее всего, пугает его…

«Куда она может уехать? — подумал Кейт, к которому вернулась его привычная расчетливость, — в Орегон? Но ведь не к кому… Единственный ее родственник, Самуэль Джаггер, частный детектив — погиб… Бросить все и уехать? Но ведь она совершенно не приспособлена к жизни… Она ничего не умеет делать…»

Сожаление, с которым Кейт размышлял о той недавней истории, уступило место расчетливости. Кейт давно понимал, что никогда не любил эту девушку по-настоящему. Да, он действительно испытывал к ней определенные симпатии, но не более того, его жизнь с Барби катилась по какой-то инерции — еще с тех времен, когда он был просто студентом юридического факультета, а она — простой лаборанткой.

Тиммонс подумал с раздражением: «Черт бы ее побрал! А ведь ничего не поделаешь — придется выкручиваться…»

Ссора и окончательный разрыв с Барби пока не входили в планы Кейта — тем более, что он привык к такой размеренной жизни с этой девушкой, как жена и хозяйка она его вполне устраивала… Чего же еще?..

— Я уеду от тебя…

У Тиммонса уже вертелся на языке встречный вопрос: «Куда же ты уедешь и кому ты нужна?», но в последний момент он решил, что не стоит накалять и без того сложную обстановку.

«Побольше такта, побольше дипломатии», — сказал он сам себе.

— Барби, — сказал он, — я понимаю, что очень, очень виноват перед тобой…

Барби повернула голову и пристально посмотрела ему в глаза — впервые за время всего этого тягостного разговора.

Кейт продолжал более напористо:

— Да, виноват… Я понимаю, как тебе сейчас тяжело… Но ведь и мне по-своему тяжело… Мне не легче, чем тебе, поверь мне…

Барби утерла глаза краем фартука.

— Как ты только мог!..

В ее словах сквозила горечь.

— Да, я очень, очень виноват, — продолжал Кейт, приободренный этой репликой — интонации жены показались ему примирительными, несмотря на горечь, — но ведь… — Не находя больше слов для своего оправдания, Кейт произнес: — Прости меня, если можешь…

Барби молчала — это молчание можно было понимать как угодно.

— Прости меня… Девушка отвернулась.

Тиммонс, поднявшись со своего места, подошел к жене и приобнял ее за плечи — он с удовольствием отметил про себя, что та не сопротивляется.

— Ты простишь? Ты простишь меня?..

С этими словами он пытливо посмотрел девушке в глаза — они были красные от слез.

Наконец, тяжело вздохнув, Барби изрекла:

— Извини, Кейт… Мне надо побыть одной…

Кейт поспешно согласился:

— Конечно, конечно… Хочешь, я куда-нибудь пойду? Может быть, приготовить тебе кофе? Или чай?..

Девушка слабо махнула рукой.

— Не надо…

— Ну хорошо, хорошо…

С этими словами Тиммонс поспешно вышел из кабинета и отправился на кухню.

Спустя полчаса к нему подошла Барби.

— Кейт!.. — произнесла она. — Кейт… Ты… ты, правда, не любишь ее?..

Кейт удивленно поднял брови — он специально изобразил на своем лице преувеличенное удивление, хотя и прекрасно понял, о чем именно идет речь.

— Кого?..

Девушка отвела взор.