Santa Рома

Она втолкнула его в дом, бросила тапки, точно собаке кость. Собака тоже терлась рядом, все еще радостно облаивая. Скучно ей зимой, хоть и привольно. Не знает, что такое четыре стены городской квартиры. Тетка давно на дачу переехала, оставив племяннику квартиру. Брат отремонтировал тут все по первому классу. Особняк почти что статусный отгрохал. Женька у них однолюбкой оказалась. Как муж ушел, так больше замуж и не вышла, даже ухажеров не заводила, только собак. Брат и посчитал своим долгом обеспечивать сестре жизнь на своем уровне. Она о родителях еще заботилась, пока те живы были. А младший племянник всегда за сына был.

Ромка медленно разделся, аккуратно поставил в уголок снежные ботинки, посмотрел в серьезные глаза тетки.

— Дай мне здесь пожить. А я дам тебе ключи. Выкини все ее вещи из квартиры. Ну или… Раздай по знакомым. Там много чего хорошего осталось…

— А чего она не взяла? Может, еще потребует их взад?

— Неа… Не статусно, сказал же…

И сейчас сказал, чтобы сразу отвернуться, типа забыл проверить карманы. Да, ключи на месте, пошел с ними к корзиночке, где лежали ключи от теткиного внедорожника, и от квартиры туда же положил. Глаза просохли. Не должна заметить…

Размечтался. Не успел обернуться, получил в спину кулаком — да нет, ладонью легонько по лопаткам провела.

— Я всегда говорила, что вы не пара.

— Никогда ты этого не говорила, — прохрипел он, не обернувшись.

— Матери твоей говорила, отцу… Тебе не говорила, чтобы не обидеть. А теперь скажу, чтобы нюни тут не распускал. Соберись! Ты же мужик!

На этот раз она кулаком по его сгорбленной спине прошлась.

— Наплевать и растереть. В городе полно отличных девчонок, которые только и мечтают о таком принце, как Роман Санин. А Ромочка все ведьм каких-то откапывает.

Он обернулся и подпер собою комод у стены.

— И где они, эти нормальные прячутся?

— А они не прячутся, — проговорила Женя его тоном. — Они нормальной жизнью живут, в «Пятерочку» ходят, чтобы по акции товар купить. На метро ездят, иногда на маршрутках… Как ты можешь их встретить! — она развела руками и снова опустила руки на свои узкие бедра. — А ведьмы сами таких остолопов находят…

Не удержалась, подошла, схватила за волосы и на себя потянула — да с такой силой, что пришлось склониться перед ней в поклоне.

— Вот когда ты поймешь, что у нормальной девчонки нет даже мысли, куда уж о деньгах говорить, губы себе накачать… Они у нее хороши от природы…

— Так познакомь меня с кем-нибудь… — вырвал он наконец свои волосы из цепких теткиных пальцев. — Чтобы мне было, кого обвинить…

— Да, размечтался… Надо мне больно крайней быть! Я от вашей суеты в деревню сбежала. Мне здесь хорошо и спокойно.

— И не одиноко? — скривил он губы.

— Представь себе, мне с собой не скучно. Когда скучно становится, я украшения из бисера делать начинаю. Но перед свиньями его метать не собираюсь… — потрясла она перед его носом фигой.

— Это я — свинья, что ли?

— Твоя Агата… Свинья… И хорошо, что я ей ничего не подарила.

— Она бы не надела твои побрякушки, — усмехнулся Ромка.

— И не надо… Вот тебе и лакмусовая бумажка. Подари девчонке первом делом колье из моих бусинок. Возьмет, наша девка. Берем, не глядя.

— Не глядя… А вдруг там крокодил какой… — усмехнулся Ромка.

Женя усмехнулась в ответ:

— Крокодил у тебя уже был. Чуть голову не отгрызла. Два раза подряд крокодилы не попадаются. Знаешь, а давай записочку Деду Морозу напишем, а? Подари мне, дедушка, хорошую девушку, я тоже хорошим буду… Обещаю. Такая формулировка подходит?

Тетя Женя не пошутила. Пошла за ежедневником, вырвала листок, взяла ручку. Ромка так и не отошел от комода, даже присел на него, чтобы наблюдать за теткиной дурью из удобной позы.

— Я не буду ничего писать! — замахал он руками, когда ему потянули шариковую ручку. — Чур меня, чур меня!

— Тогда сама напишу… Деду Морозу без разницы…

Села и написала, сложила листочек самолетиком, пошла к окну, но передумала открывать створку.

— Нет. Нужно под подушку положить, как положено. Ты где спать будешь?

— Где положишь…

— У себя спи. Сейчас пойду в сушилку постельное белье брошу, чтобы согрелось. А ты чай грей.

Согрел, достал варенье. Потом сходил в машину за пакетами с едой. Бросил их тетке на столешницу — пусть разбирается, что собаке, что приблудным кошкам. Сама, вряд ли что-то возьмет: побрезгует после Агаты. А коробочку с бантом положил под искусственную елочку, примостившуюся в углу за печкой.

Через секунду Женя спустилась по лестнице, держа у уха телефон.

— Да бросьте… Посижу с ним, напою теплым шампусиком… Все у нас будет хорошо.

— Ты это чего? — спросил Ромка, когда тетка бросила телефон на стол.

— А то! Нос не дорос одному на даче ночевать. С девкой, я бы еще поняла. А так с теткой будешь Новый год встречать. Я тебе мозги шампанским прополощу…

— Тетя Жень, езжай в город. Ну елки-палки, я не хочу тебе праздник портить…

— Только фигуру, да? Меньше оливье, легче штаны второго января застегнутся. Ну хватит… Или врешь? — прищурилась Женя. — И кого-то ждешь? Так прямо скажи, тогда я уеду…

— Никого не жду. Никто мне не нужен.