Сантрелья

Санчо вздохнул и загремел ключами. Дверь со скрипом приоткрылась, и мы протиснулись в последнюю каморку. Санчо вручил мне свечу и вышел, — вчетвером здесь разместиться было негде: такая она была тесная. Сильно скошенный свод давил своей махиной на это малюсенькое безвоздушное пространство. К этой заваленной стене прижался скорчившийся, видимо, от боли человек.

— Посвети, — потребовала Беренгария и окликнула узника, — Эй!

Тот зазвенел цепями и попытался приподняться.

— Не бойтесь, это я — Беренгария. Я принесла вам поесть, — и она, опасливо оглянувшись и убедившись, что Санчо не подсматривает, достала хлеб с вложенным в него куском мяса и три апельсина. — Ешьте, вам нужны силы.

И она положила продукты перед ним, прямо на пол. Узник усилием воли поднялся, держась рукой за бок. Он произнес слова благодарности. Голос его заставил меня вздрогнуть, и кровь застыла у меня в жилах.

Глава восемнадцатая ОБВИНИТЕЛИ

Я управлюсь с любой помехой,

Рад с любой докукой сразиться,

Но себя защитить не умею

От назойливого тупицы.

Лопе де Вега

Где я слышала этот голос, такой знакомый голос? Я вытянула свечу вперед, а узник тем временем нашел в себе силы вскинуть голову. Я вскрикнула и тут же закрыла рот рукой.

— Не бойся, Элена, он добрый. Просто его пытали, и ему плохо, — неправильно истолковала мой крик девушка.

Узник глубоко вздохнул, замотал головой, словно отмахивался от наваждения, и заговорил на английском языке, будто обращаясь к девушке:

— Говорю по-английски, чтобы она не подумала, что я общаюсь с тобой. Я ведь не знаю, за кого тебя принимают. Я здесь уже две недели и не вижу выхода. Наверное, ты уже поняла, что это другой век. Судя по всему, примерно век одиннадцатый. Один человек приходит ко мне иногда, кормит меня и перевязывает мои раны. Это араб, почему-то живущий среди христиан. Я о многом говорил с ним. Он очень образован, владеет латынью. Ему можно доверять.

Он перевел дух, каждое слово болью отдавалось в его измученном теле. Беренгария шагнула к нему, чтобы успокоить, не понимая, о чем он говорит. Но он остановил ее жестом и продолжил, все также обращаясь к ней:

— Если б ты смогла найти этого араба. Вместе вам, может быть, удалось бы вытащить меня отсюда. Правда, он уже почти неделю не появляется. Не случилось ли с ним чего? Эта девочка очень добра. Она подкармливает и жалеет меня. Не волнуйся. Я все вынесу. Но ужасно, что и ты оказалась в этом мире!

Он замолчал и медленно опустился на пол. Я поборола оцепенение и продолжила спектакль. Насколько обостряются умственные способности в момент опасности! Откуда только возникает понимание, как нужно поступить? Я повернулась к Беренгарии и сделала вид, что пытаюсь что-то сформулировать, но от волнения ничего не могу сказать. И тогда я заговорила с ней по-русски, трогая ее за рукав, чтобы привлечь внимание:

— Господи! Наконец-то я тебя нашла! Мы уже не знали, что думать. И все же мы шли по верному следу! Твой араб нашел меня в подземелье, когда я уже попала каким-то образом в это время. Я живу у него. Он выдает меня за свою наложницу. Сейчас его отправили с поручением. А девушка дружит со мной, ей скучно здесь, бедняжке. Родной мой, крепись. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты выбрался отсюда…

— Элена, ты слишком переволновалась, — удивленная моей непонятной тирадой, обеспокоилась Беренгария и потащила меня к выходу.

— Кушайте, пожалуйста, — обратилась она к узнику и вышла.

Я, воспользовавшись секундой ее отсутствия, сжала его руку и шепнула:

— Потерпи!

Я осветила его изможденное, заросшее, в синяках и ссадинах, лицо и не могла оторвать взгляд от его усталых, воспаленных серых глаз, родных глаз моего брата Николая.

Мы выбрались из душных, зловонных, гнетущих казематов и поднимались по лестнице, словно из преисподней на свет божий.

— Ты знакома с этим последним узником? — догадалась Беренгария.

Я вздрогнула. «Это мой брат!» — кричала душа.

— Нет, — поспешила ответить я, а мне так хотелось довериться этой доброй девочке в надежде, что она сможет чем-то помочь. Но я не торопилась признаться.

— Тебя испугал его вид? — высказала новое предположение девушка.

— Да, — я порадовалась, что она не держалась за прежнюю догадку. — Почему его пытают, а других — нет?

— Другие — мавры, о них все известно, они просто враги. Он же не понятно кто и откуда, к тому же одежда его ни на что не похожа. Он напоминает колдуна. У него нашли какие-то странные колдовские предметы. Он либо язычник, либо еретик, — объяснила Беренгария.

— А ты не боишься общаться с колдуном, помогать ему? — мне надо было побольше узнать о ее личном отношении к Коле.

— Нет, он такой спокойный и в то же время беззащитный. Я вообще не считаю его колдуном. Колдуны не такие. Они злые и хитрые, это сразу бросается в глаза, — выдала свою позицию девушка, будто имела порядочный опыт общения с магами. — Падре Эстебан будет решать его судьбу на церковном собрании.