Сантрелья

Я ужаснулась. В таком случае Николая ждет неминуемая гибель. Конечно, одиннадцатый век — это еще не воинствующая инквизиция, не охота на ведьм, но церковь как раз утверждает свои позиции, борется за свое главенство и влияние, поэтому так или иначе и борется с ересями и преследует инакомыслящих.

— Но ведь арабы — тоже неверные? — попробовала я изобразить наивное недоумение.

Беренгария почему-то решила, что я имею в виду Абдеррахмана, и бросилась на его защиту:

— Сакромонт спас жизнь Альфонсо во время битвы много лет назад. С тех пор он живет у нас, и отец его очень уважает. К тому же он не противится принятию нашей веры. Он присутствует на наших богослужениях и признает Христа.

Девушка вдруг смутилась, осознав, что выдала наложнице статус ее господина. Но я каким-то нелепым вопросом показала, что мало поняла из рассказанного ею.

Авантюра завершилась, и девушка, опасаясь родительского гнева, торопилась в свою спальню и поспешила проститься со мной возле моей двери. Я облегченно вздохнула, избавившись от ее общества и оставшись наедине со своими переживаниями.

Итак, я нашла Николая. Главное, я знала теперь, что он жив. Все то время, что я находилась здесь, мы пребывали с ним даже в одной башне, а я ничего не подозревала и ни о чем не догадывалась. Сколько времени упущено! Я молила бога, чтобы вернулся Абдеррахман. На него я возлагала большие надежды. Ему одному я могла довериться.

Я металась по комнате в полной темноте и не могла успокоиться. Затем легла и пыталась заснуть. Куда только сон делся? Коля, исхудавший, избитый, изможденный, стоял перед глазами. Я зажгла свечу и достала рукопись, чтобы отвлечься, но читать я не смогла, лишь еще раз пролистала уже прочитанное, в обратном порядке: юность и детство Святогора, вступление и изложение причин написания сего труда. И вдруг я вспомнила Колины слова: «Судя по всему, это примерно век одиннадцатый». Одиннадцатый век! Но и рукопись относилась к началу одиннадцатого века! И знакомым казалось мне имя владельца замка, но сейчас, листая, я никак не могла найти те строчки, которые бы подтвердили мои догадки. Да нет, вряд ли. Таких совпадений не бывает!

В волнении я затушила свечу и приготовилась к мукам бессонницы, но незаметно заснула. Первый раз за последнее время мне вновь приснился мой сон с римским мостом. Ну, конечно, этот сон связывал меня с братом. И ведь он действительно оказывался в руку! Вот бы моя подруга Оля обрадовалась, что сонники не врут!

Утром Абдеррахман так и не возвратился. И день прошел, как и все предыдущие. Вскоре после завтрака на пороге возникла сияющая Беренгария, темно-апельсиновые глазки ее озорно блестели, и я догадалась, что наше ночное приключение пока сошло ей с рук. На уме же у нее были новые проказы. Я оживилась, когда она заговорщически произнесла слово «авантюра», в надежде, что она опять поведет меня к узникам.

Но мы вышли во двор замка, прошмыгнули за ворота и залихвацки бегали по перекидному мосту. Девушке явно некуда было девать энергию. Надо сказать, что особой радости мне это не доставляло. Мой угнетенный дух совсем лишил меня сил. Но это отвлекало меня от тяжелых раздумий о Коле. До возвращения Абдеррахмана я не видела для себя реальной возможности что-либо предпринять. Чувствовалось, что Беренгария симпатизирует Коле, опекает его, но истинные причины такого внимания были мне неведомы, и я не рискнула ей открыться.

Вдруг на дороге мы заметили столб пыли, и Беренгария ринулась в кусты, пытаясь утянуть и меня за собой. Я почему-то приросла к земле и не двинулась с места. Мимо размеренным шагом в замок въехали несколько кабальеро. Через минуту мимо пулей пронесся всадник на вороном скакуне. Когда пыль осела, Беренгария потащила меня в замок, и лицо ее выражало тревогу. Мы укрылись в ее покоях, и она принялась меня отчитывать:

— Ты выдала нас обеих. Меня теперь накажут. Ты же знаешь, что родители не выпускают меня за пределы замка. Эти рыцари обо всем доложат отцу, тем более что среди них я узнала нашего святого отца — дона Эстебана. Он-то уж точно не оставит без внимания твое присутствие за воротами.

— Прости, — повинилась я. — Не понимаю, что на меня нашло. Я не успела спрятаться.

— Ну, ничего, может, обойдется, может, пронесет, — успокаивала себя девушка.

Через час вбежала встревоженная горничная, причитая, что хозяин, очень сердитый, приказал нам обеим явиться в главный зал. Беренгария побледнела:

— Нам влетит.