Сапер

Аркадий Алексеевич, узнав про пленных, разнервничался, и у него опять прихватило сердце. Он даже не смог достать из кармана свое лекарство, и Вера вытащила пузырек сама, а потом вложила ему таблетку под язык. Валидол, наверное. Через несколько минут доктору стало легче. Я провел его до кабины первой машины, взревели моторы, и колонна двинулась дальше по узенькой просеке. Мы миновали дорогу, по которой вели пленных, опять пошли ухабы и ямы. В машине стонали раненые, я с трудом представлял, каково там обожженным.

И снова только зад впереди идущего «мана» перед глазами и деревья по бокам, будто едем по кругу.

Вдруг Николай начал притормаживать, и вскоре его машина замерла на месте. Затормозил и я, вылез из кабины и прошел вперед, чтобы узнать причину остановки. Спрашивать не стоило, увидел все сам. Просека кончалась, а за ней открывалось поле. Что там дальше, с нашего места видно не было. Я вернулся за выручавшим нас уже столько раз биноклем, и мы прошли на опушку леса к Юре, который перезапрягал Серко.

– Попона бок натерла, – пояснил в ответ на мой взгляд санитар. – Плохо запрягли.

Примерно через полкилометра поле кончалось, дорога, которую мы только что пересекли, резко поворачивала влево, чтобы тут же выйти на мост, как ни странно, совершенно пустой. Вот только от него отъезжала какая-то машина, рассмотреть которую я смог в бинокль. С помощью оптики я увидел удаляющийся «ганомаг». Откуда они здесь? Шепетовку сдадут только через несколько дней. Залетный отряд? А вдруг дорога перекрыта? На каком промежутке? Где фронт? Одни вопросы, и никаких ответов.

– Это что за река? – поинтересовался я.

– Горынь. Как переедем, дорога на Шепетовку прямая, – сказал Коля – Там укрепрайон, там наши. Ну, должны быть… – подумав, добавил он.

– Если ехать по другой дороге, далеко получится? – спросил я санитара, который невозмутимо ковырялся в зубах сорванной веточкой.

– Объезд неудобный очень… – Николай почесал в затылке. – Можем и не проехать, там болото совсем близко к дороге в паре мест. Если прошли дожди, застрянем.

А это значит, что придется рискнуть. Даст бог, и получится проскочить до Шепетовки, а там, не останавливаясь, переть до Житомира. Надо бы только немного помочь нашей удаче.

– Коля, у тебя же осталась немецкая форма? – спросил я как бы между делом.

– Да откуда? – удивился он. – Зачем она мне нужна? Спросишь тоже.

– Да хоть на тряпки. Коля, я же видел, вы что-то оставляли себе, колись.

На самом деле, когда уничтожали груз с «манов», меня там не было, но с Николаем простая уловка сработала.

– Ну, остался китель, взял на тряпки, – виновато сказал он. – Пилотки только нет.

– Пилотку у Гюнтера возьмем. Размер кителя хоть большой? – уточнил я.

– А я примерял? – возмутился водитель и тут же, посмотрев на меня, признался: – Должен подойти. Наверное.

Ну что же, надо становиться на дневку. До вечера тут побудем, а как начнет темнеть – рванем.

* * *

Начало смеркаться. Вроде и потихоньку, а свет пропадал. Что же, пора. Полдня я занимался неизвестно чем. То оружие чистил, то в кабине убирался, то еще что-то. Вера предлагала поесть, но мне не хотелось. В курсе того, что предстояло сделать, были только бойцы, с которыми мы ходили за машинами. План безумный, но ребята согласились, что по-другому к нашим не попасть.

Юра расседлал коня и, сняв с него уздечку, отпустил пастись. Сам сел в кузов задней машины с МГ. Предварительно я провел с ним занятие, как пользоваться пулеметом и менять ленту. Пулеметчиком он, конечно, не стал, но хоть понял, что и как нажимать.

На меня накатило, как перед боем. Когда знаешь, что сейчас можешь лечь, а на душе только предчувствие драки. О раненых и медицине я не думал. Пусть простят, если успеют. Все равно, если искать обходные пути, шансов попасть в лапы немцам больше.

Натянул китель рядового, который мне почти подошел. В плечах только узковат оказался. Нацепил пилотку, отобранную у Гюнтера. Положил в карман зольдбух одного из водителей, слегка похожего на меня. Фотография маленькая, поди разбери в темноте, кто там. В другой карман положил парабеллум и гранату.

Как выехали на поле, я пересадил Веру во вторую машину, поменялся местами в колонне с Николаем. К себе в кабину никого не сажал, чтобы никто не мешал в случае чего. К реке подъехали плотной группой. Как ни странно, проезд через маленький мостик был свободен. Никто его не охранял. Не было никаких мешков с песком, за которыми прятался пулеметчик, никакого поста – пустота. Будто и не было войны. Чуть притормозив на въезде, я, включив фары, прибавил газку, и мы попылили дальше.

Неужели я перестраховался, и мы могли бы давно быть в Шепетовке, за укреплениями хоть и недостроенного, но все же укрепрайона?