Сапер. Том II (СИ)

Я на минуту выпадаю из реальности. Это куда же они нас засунули-то?! Да и тридцать метров жилой площади для того, кто всю жизнь прозябал по землянкам и вагончикам — хоромы! У нас в Крюкове весь дом до тридцати метров не дотягивал.

— Вы, кажется, даже не понимаете, о чем речь?

— Так я же не москвич, — ловко отмазываюсь я, — что это за дом такой?

Гэбэшник насмешливо качает головой.

— Это правительственное здание, там живут наркомы, члены их семей…

— За что же нам такой почет?! — удивляюсь я.

— Лично Лаврентий Павлович распорядился. Дать герою самое лучшее, что у нас есть. Езжайте, смотрите.

Деваться некуда, вооружились зонтами и поехали смотреть.

Даже просто зайти на территорию Наркомфина оказалось той еще задачей…

Потребовали ордер, паспорта. Консьерж позвонил на Лубянку, сверил все. Потом вызывал толстую тетку из домоуправления в рабочем халате.

Пока шли и поднимались на третий этаж, та прочитала нам целую лекцию. Дом построен по проекту Гинзбурга в стиле советского авангарда и конструктивизма. Необычно тут все: общие балконы, квартиры-ячейки, плоская крыша с солярием, стеклянные стены у семейных квартир. В подвале своя прачечная, столовая.

— Вам выделили ячейку К, — прокуренным голосом закончила женщина, отпирая дверь. — Высота потолков — пять метров. Обратите внимание на инструкцию по светомаскировке, — она показала на висящий на стене в прихожей листок с отпечатанным на пишущей машинке текстом в рамочке, — соблюдать надо тщательно.

Мы с Верой задрали головы. Впечатляет. Квартира оказалась двухуровневой! Вот только в квартире я и отогрелся. Как прислонился задом к теплому ребристому чугуниевому боку (по погоде топят, не по календарю!), так и отлип только тогда, когда припекать начало.

На первом ярусе была расположена передняя и кухня, соединенная с балконом. Вверху было две спальни — двадцать метров и двенадцать.

— Зачем две? — жена дернула меня за рукав кителя.

— Сделаем из правой детскую, — шепнул я в ответ. — А соседи кто?

— Соседи-то? — задумывается тетка. — Слева пожилая вдова-генеральша живет. А с другой стороны семья с двумя детьми — сын школьник, а дочь уже взрослая. Папаша там замнаркома тяжелой промышленности. Большой человек.

— Маленьких тут, похоже, нет, — хмыкнула Вера.

Комнаты обставлены мебелью. Все казенное, с биркой. Массивный буфет с закругленными углами. Книжный шкаф в прихожей, стол и стулья дубовые, тяжелые, основательные. Диван со спинкой обитой бархатом. На стене часы с маятником в большом деревянном футляре. Окна все заклеены крест-накрест бумагой, светомаскировочные плотные шторы уже висят везде.

Какая-то техника тоже есть. Тарелка радио на стене. Но на кухне нас ждал сюрприз! Холодильник, дорогие друзья! Нет, вы представляете, настоящий холодильник! Здоровенный белый шкаф на высоких ножках. Не веря своим глазам, я потянулся к вертикальной ручке на дверце, но жена опередила меня и открыла чудо техники первой. Внутри загорелась лампочка, освещая пока пустые полки.

— Холодильник последней модели, — начала вещать наша провожатая, — ХТЗ-120, — она с гордостью показала на эмблему Харьковского тракторного над дверцей. Емкость сто двадцать литров.

Я чуть не присвистнул. Это сколько же еды в него может влезть!

Я зажигаю конфорку газовой плиты — работает.

Мы поднялись по лестнице, зашли в туалет.

Я бы уже ничему не удивился, даже персональному бассейну. Но нет — в санузле только приличная плитка и самая обычная чугунная ванна. Из всех излишеств — два душа, один с гибким шлангом, другой стоячий, на штанге. Зато, как рассказывает тетка, в подвале дома стоят автономные бойлеры, и отключение горячей воды летом жильцам не грозит. Оно и ясно — вот будет визгу, если какая жена наркома не помоет свой зад.

Но что меня еще удивило — так это мощная вентиляционная система, паркет на полах, городской телефон, по которому можно также позвонить консьержке на этаже.

Ущипните меня, я же сейчас точно в 41-м?! Похоже, уже кто-то живет при коммунизме.

Спальни тесноватые, с готовым гарнитуром из карельской березы. Шкаф, кровать, комод, трельяж — все из нее! От яркой рыжины пестрит в глазах, а на фоне светло-желтого дубового паркета очарование редкой древесины теряется напрочь. На потолке — тяжелая бронзовая люстра. Я, конечно, ни разу не специалист, но сдается мне, что она совсем не лепится с советским, как это она сказала? Конструктивизмом, ага.

— А еще у нас тут собственное бомбоубежище — похвасталась тетка — Так что далеко ходить не надо. Только при налете лифтами пользоваться запрещено! Их отключают. Имейте в виду. Ну как, берете?

Домоуправша, похоже, даже не сомневалась в нашем решении.

— Берем, конечно! — жена ответила быстрее, чем я успел додумать. — Когда можно переезжать?

Представитель администрации подумала секунду:

— А вот хоть сейчас можете. Нужные бумаги оформим позже.

— Телефон подключен? — спросил я у нее. — Мне позвонить надо.

— Да, конечно, — показала домоуправша на аппарат — близнец той громадины, что у нас в киевской квартире стояла.