Сапер. Том II (СИ)

— Идиоты! — Никита выбежал из приемной, хлопнул дверью.

— Эх, прилетит нам за такие шутки, — Масюк закурил папиросу.

— Это вряд ли, — махнул я рукой. — Кирпоносу сейчас не до нас, а я вообще остаюсь в Киеве. Если что, вали все на меня.

— Эх, Петя, — Аркаша вздохнул. — Хрущ злопамятный, припомнит нам. Ну что? Пойдем жечь документы.

И мы пошли.

Во дворе коменданты вытащили несколько железных бочек, разожгли в них огонь. Мы начали стаскивать папки из архива, которые увезти было нельзя, но и немцам оставлять было невозможно. Один раз нас прерывал авианалет, еще один раз я вышел за ворота — Аркаша решил покурить и поглазеть на эвакуируемый Киев. Но по улице брели только колонны уставших, с серыми лицами бойцов. Многие несли носилки с ранеными.

Мимо нас пронеслась грязная донельзя “эмка” и лихо, чуть не с разворотом, затормозила у крыльца. Из нее чуть не выпал Голдович. Его даже пошатнуло, и он схватился за ручку, чтобы устоять. Увидев нас с Масюком, он махнул рукой, подзывая нас. Мне и самому было интересно, что у него стряслось.

— Командующий здесь? — спросил он, когда мы подбежали к машине. От Александра Ивановича, казалось, только глаза с черными кругами под ними остались, таким осунувшимся и усталым он выглядел.

— Еще здесь, — кивнул я. — У Тупикова был минуту назад.

— Сейчас, передохну хоть чуть-чуть, — Голдович тяжело дышал, будто он не на машине ехал, а бежал всю дорогу. — Связи не было нигде, ехать пришлось. Нужен приказ… на подрыв мостов…

— Всех отвели? — спросил я, стараясь задать вопрос как можно спокойнее.

— Нет…, - было видно, как Александру Ивановичу трудно дался этот ответ. Как и решение. — Но медлить больше нельзя, немцы на отдельных направлениях чуть не в километре.

Кирпонос как почуял, вышел на крыльцо. Увидев Голдовича, быстро спустился к нему, они переговорили буквально минуту, и за это время лицо комфронта стало почти таким же серым, как и у полковника. Михаил Петрович что-то тихо сказал и пошел назад, не дожидаясь, когда “эмка” уедет.

Похоже, что на этот вечер судьба наша была — встречать у крыльца гостей. Не успела закрыться дверь за Кирпоносом, как во двор въехала еще одна “эмка”, для разнообразия почище. И тоже подъехала к крыльцу. С переднего сиденья выскочил лейтенант в форме настолько чистенькой и подогнанной, что у меня сразу возникла мысль, что в Кремль я ходил как оборванец. Не обращая ни на кого внимания, он открыл заднюю дверцу и я увидел как оттуда показывается сапог, такой начищенный, что его можно было сразу посылать на чемпионат мира по чистке сапог. Уверенное первое место, друзья. И мне тут же захотелось спрятаться подальше. Потому что даже у маршала Буденного сапоги были… как бы так сказать, чтобы не обидеть… пониже классом.

— Масюк, ходу, — только и успел сказать я и мы с Аркашей показали чудеса скорости по забегу в приемную.

— Товарищ генерал! — завопил дурным голосом мой напарник. — К нам маршал приехал!

И оказался прав. Не прошло и минуты, как в приемную зашел именно маршал, Семён Константинович Тимошенко. Практически один-одинешенек, если не считать того самого лейтенанта, который теперь мало отличался от тени и замер у двери.

Вот с кем мне не приходилось сталкиваться, так это с Тимошенко. Видел мельком, как он быстро прошел после совещания у Сталина. Адъютант у него другой был, попроще выглядел.

— Ну здравствуй, Михаил Петрович, — он подошел к Кирпоносу, замершему на пороге своего кабинета и пожал ему руку. — Что тут у тебя?

— Здравствуй, Семён Константинович. Эвакуация штаба у меня, — тусклым голосом ответил комфронта. — Только что отдал приказ на подрыв мостов… Ты… вместо меня приехал?

— И не надейся, — ответил Тимошенко. — Вместо Семёна Михайловича. Эвакуация — это правильно, — он это сказал таким тоном, что комфронта даже голову поднял, самому тупому среди нас стало понятно, что ТАК говорят только о вещах одобренных там, в кремлевских высях. — Пойдем пока к штабным, доложите оперативную обстановку.

Аркаша остался в приемной, а я пошел за начальником к штабным. Ну, и одетый с иголочки лейтенант тоже. Внутрь мы не заходили, делать адъютантам там нечего, но слышали всё.

После небольшой суеты, вызванной появлением высокого начальства, Тупиков наскоро доложил обстановку, рассказав и о Кременчуге, и о Лохвице. Тимошенко что-то уточнял, тут поперли цифры, номера частей, да в таком количестве, что у нормального человека сразу бы заболела голова. Ну, я-то закаленный, меня так просто не возьмешь, я минут десять выдержать смогу. Так что самое главное я не пропустил.