Сапер. Том IV

— Не знаю. Как приедем, так и узнаем.

Видать, в дело вступили какие-то шоферские приметы, типа не загадывать, когда на место прибудешь, или еще что-то в этом роде.

Конечно, командарм на эмке в одиночку не поедет. Это бывает, но крайне редко. Такому начальнику охрана положена. Особенно в прифронтовом районе. А то выскочит из кустов залетная разведгруппа — и готово, ищи нового генерала. А товар это штучный, особенно в военное время дефицитный. Знаки различия, конечно, на любого дурака навесить можно, а толку с того? За ночь курс академии генштаба не усвоишь, опыта не наберешься.

Но всякие сопровождающие нас лица терлись в сторонке, чтобы никому не мешать. Ненавязчиво терпели и ждали. Такая уж у них охранная доля.

Наконец, Рокоссовский все дела решил, и вышел из штаба. Вот что странно — он здесь, как и я, без году неделя, а подчиненные прониклись. Капот моментально оказался на месте, прогретый заранее двигатель взрыкнул в полной готовности, охрана рассосалась в свой транспорт. Рядом с водилой уселся адъютант. Дырявая у тебя голова, Петя, не сподобился ты узнать его имя. Торчал возле машины и молчаливого шоферюги без толку, облака рассматривал. А нет бы сходить к другу Аркаше, да расспросить у него про все расклады. От таких маленьких людей многое зависит. Ладно, в следующий раз умнее буду. На худой конец есть замечательное обращение «Извините, пожалуйста».

Константин Константинович кивнул мне, будто и не здоровались мы всего час назад, и буркнул:

— Садись, поехали.

А дальше — ни слова. Сидел всю дорогу, думал о чем-то. Карту-пятиверстку временами доставал, разворачивал, и опять складывал. Я не мешал. Понятное дело, что лезть без толку? Я кто? Правильно, случайный попутчик, брошенный командованием в помощь по принципу «нате хоть такого, других нет». Так что со мной тут танцы устраивать? Подвезли — и на том спасибо.

Водила, кстати, у Рокоссовского — высший класс. Любо-дорого посмотреть. Напрасно я его показушником считал, беру свои слова обратно. По раздолбанной и усыпанной воронками дороге везет как по шоссе. В стороны не дергает, хотя препятствий по пути встречалось ого-го. Хорошо, дорога подсохла немного, не пришлось в лужи нырять. Тогда бы точно добирались не одни сутки.

Чего только по пути не видели. Больше всего меня поразила доставка по железной дороге живой силой. Одни тянут, другие толкают, и вагончик кое-как прет по узкоколейке. Интересно, как они тормозят, когда с горки пускать надо? Башмак через полметра закладывают? А танки как тут тащить? Свои ходом? Так там моторесурс кончится, пока они сюда доедут, не в бой посылать, а чинить придется.

Наверное, я слишком громко вздохнул, представляя, как мы ту американскую технику внедрять будем. Генерал даже сквозь все посторонние шумы услышал.

— По-другому никак, — сказал он. — Здесь у нас окно километра два всего. Железка пристреляна, пустишь паровоз — сразу накроют.

— Помню, под Киевом пушку немецкую ликвидировали, — решил я продолжить. — Собрали всё в кучу, прорвали оборону на пятачке, и хана уникальному изделию.

— Тут другое. Таким макаром и я хоть до Берлина дойду, ты мне только тылы подтягивать успевай и пополнение обученное не забывай давать. Мало захватить, удержать надо… Ладно, сейчас будем разбираться на месте.

* * *

Никаких хороводов по приезду не водили. Как говорят — с корабля на бал. Даже обедать не стал Рокоссовский, вызвал к себе всех — и начштаба, и разведку, и снабжение. Вроде и так никто праздно не прогуливался — а ну, целую армию снабжают чуть ли не в ручном режиме, но тут забегали. Первым явился Виноградов — главный штабист. Он на этом месте месяц всего. Полковник, кстати, как и я. Ну а потом пошли остальные. Я видел только начало и конец, середину пропустил по уважительной причине: меня-то как раз покормили. И сделал это замечательный парень, лейтенант Витя Якушев. Именно так адъютанта Рокоссовского звали. Он подошел ко мне, когда я сиротливо присел на табуретку в приемной командарма, и тихо, чтобы не мешать чьему-то ускоренному докладу, позвал. Я с облегчением вышел. Народ у нас почему-то считает, что если закурить всем коллективом в небольшом помещении, то и решения будут быстрее вырабатываться. Дышать хуже, а есть меньше не хочется.

Кормили тут хреноватенько, намного хуже, чем в штабе фронта. Насчет бутерброда с тушенкой я и спрашивать не стал. Понятно, что бойцы на своем горбу много не натаскают. Но брюхо я кое-как набил. И даже морковный чай в дело пошел. А что, горячий, да с сахарином — самое оно на голодный желудок. Особенно на такой неприхотливый как мой.

Я еще посидел, насладился свежим воздухом, да и вернулся в штаб. Коль скоро меня там Рокоссовский оставил под дверью ждать, значит, вызвать может. Подышим табачным выхлопом.

* * *