Сапфир и Петсайт (СИ)

Наконец, тоннель закончился, и мы попали в красивые и просторные апартаменты, посередине которых стояла большая кровать с белоснежным балдахином. Принц Алмаз стоял возле подноса с напитками и пил вино из хрустального бокала. Вместо привычного мундира с вышивкой и бриллиантами на нём были одни белые шёлковые шаровары. Он был прекрасно сложён и в целом напоминал Сапфира, если бы не лицо и волосы. Старухи поклонились и исчезли, оставив нас наедине. Я опустилась на одно колено и склонила голову.

— Сегодня мы обойдёмся без формальностей, — рассмеялся принц Алмаз.

Он подошёл ко мне, откинул капюшон плаща и взял моё лицо за подбородок.

— Я думал, твоя красота привиделась мне. Но ты здесь. Существуешь. Никогда не видел таких девушек… почему-то очень сложно отвести от тебя глаза. Ты словно пряное приворотное зелье из дурман-травы… а вот сладкое ли оно на вкус, я сейчас узнаю.

Он наклонился ко мне, и его губы коснулись моих, нежно целуя. Они были очень мягкими в отличие от губ Сапфира. Разница была очевидной. Поцелуй Сапфира можно было сравнить с жадностью человека, умирающего от жажды, который, наконец, припал к живительному источнику. Его поцелуй был алчным, почти болезненным, но доводившим до экстаза. В нём не было нежности, но именно это желание будило во мне демонов страсти. Поцелуй Алмаза был умелым. Его дарил человек, который знал, как обращаться с женщиной и подарить ей удовольствие. Но моё сердце молчало. Оно не билось в бешеном ритме, не сводило с ума. Могу ли я предать сердце? Ох, что же я делаю? Возможно, я пожалею об этой не случившейся ночи… поставить на карту всё? Да!

Я легонько оттолкнула принца Алмаза и прошептала:

— Ваше Величество, я знаю, что поступаю неподобающе, но… но я не могу вам принадлежать ни телом, ни душой.

Принц Алмаз уставился на меня непонимающим взглядом:

— Вы это серьёзно, госпожа Петсайт? Сейчас не очень подходящее время для шуток…

— Я вовсе не шучу… я люблю другого…

— То, чем мы с вами будем заниматься, никак не связано с вашей личной любовью. Когда девушка входит в эти покои, она оставляет все чувства за порогом, кроме одного — надежды мне угодить! — сказал он резко и высокомерно.

— Я осознаю…

— Вы НЕ осознаете! Вы или слишком храбры или непомерно глупы! И я бы не назвал ваш поступок храбростью…

— Есть три вида храбрости, Ваше Величество. Не осознающая последствия, осознающая последствия, но пересиливающая и храбрость от знания…

— И какая же из них ваша? — Принц Алмаз скрестил руки на груди.

— От знания. От знания того, что я люблю другого мужчину и готова рискнуть своей жизнью ради этой любви…

— И кто же этот счастливец, который заморочил вам голову настолько, что вы решили рискнуть своей головой и положением своих сестёр?

— Ваш брат… принц Сапфир…

Его глаза расширились на минуту, потом он расхохотался.

— Вот этого, моя милая, быть не может. Мой брат ненавидит вас. Он никогда не полюбит ни одну из Мегрэ!

— Это правда, что он ненавидит… но на краткий миг он доказал, что может испытывать чувства далёкие от ненависти. Я живу этой надеждой…

— Ваша надежда не оправдается никогда. Дайте угадаю: он потерял голову, когда увидел вашу красоту, но оттолкнул, когда узнал КТО вы?

— Да… откуда вы знаете?

— Я лишь предположил. Вы очень красивая молодая девушка с интересной харизмой, способная вызвать невероятное желание обладать вами, но сердце моего несчастного брата навеки отдано другой!

Мне показалось, будто выключили свет. В глазах резко потемнело, а из груди вырвался стон. Сердце сжалось от внезапной боли. Слёзы покатились по щекам. Другой? Он любит другую?

— Да, к сожалению, это так…

— Кто она такая? — прошептала я, проглатывая рыдания.

— Её звали Аметист. Она была прекраснейшей девушкой. Медовые волосы и чистые аметистовые глаза. Госпожа Пирит пытается копировать её внешность по части волос, но как-то не особо удачно…

— Вы сказали — была?

— Да, она умерла. Она погибла в кровавой схватке с кланом Мегрэ.

— Ничего не понимаю…

— Её фамилия Мао. Она была единственной внучкой Дариуса Мао — наставника принца Сапфира. Он с детства был в неё влюблён, и все думали, когда принц и Аметист войдут в брачный возраст, они поженятся. После её смерти его как будто подменили. Он заперся с её телом в своей комнате и не разрешал произвести захоронение несколько дней. Нам пришлось сломать дверь и вытаскивать его силой, а тело Аметист придать земле. Сапфир пролежал семь дней в горячке, потом он несколько месяцев не разговаривал. Когда стало легче, он надел кожаные перчатки и не снимает их по сей день, особенно когда занимается любовью. Сапфир считает, что прикасаться голыми руками он мог только к Аметист, а остальные женщины — грязь, нужная лишь для удовлетворения его сексуальных инстинктов, но не достойная её памяти, которая заключается в прикосновении. Это своего рода психическое отклонение, которое он получил после пережитого шока.

— Но причём здесь я и смерть Аметист? Я же её не убивала! — пожала плечами я.