Сапфирная роза

- Увы, братья мои! - воскликнул он надломленным голосом, - наш священный сан не позволяет нам сбросить ризы и взять в руки меч. Мы обречены, братья мои, и церковь обречена вместе с нами. Увы мне! Зачем Бог послал мне такую долгую жизнь? Зачем дожил я до этого скорбного дня? К кому же обратиться за помощью, братья? У кого достанет силы защитить нас в этот час, когда тьма подкатилась к самому подножию твердыни нашей? Есть ли такие люди в этом несчастном мире?

Все в палате затаили дыхание.

- Рыцари Храма! - продребезжал в наступившей тишине слабый старческий голос с одной из патриарших скамей. - Мы должны обратиться к рыцарям Храма! Даже силы ада не устоят перед воинами Господними.

- Рыцари Храма! - эхом прокатилось по залу. - Рыцари Храма!

11

Еще некоторое время в Совещательной палате Курии царила суматоха и не стихал шум. Патриарх Укерский Эмбан стоял на мраморном полу срединного прохода меж возвышающихся амфитеатром скамей, как бы ненароком оказавшись в круге света, падавшего из окна за пустующим троном Архипрелата. Дождавшись, пока гомон возбужденных голосов поутихнет, он воздел вверх свою пухлую руку.

- Конечно, братья мои, - торжественно продолжил он, - рыцари Храма легко оборонили бы Чиреллос, но они призваны на защиту Арсиума. Магистры, конечно же, присутствуют здесь, занимая по праву принадлежащие им места, но каждый из них привел с собой лишь малую часть своих воинов, и их никак не достаточно, чтобы сражаться с полчищами окружившего нас врага. Мы не можем перенести всю мощь Воинов Господних с плоскогорий Арсиума к Священному городу одним мановением руки. Даже если бы смогли, как бы мы убедили командующего армией в этом осажденном королевстве, что наша потребность в защите более важна? Как бы убедили мы его отпустить их на помощь сюда, к нам?

Со своего места поднялся патриарх Кадахский Ортзел.

- Могу ли я сказать, Эмбан? - начал он. Не смотря на некоторую нерешительность формулировки, в голосе его чувствовалась властная нотка Ортзел был кандидатом на трон Архипрелата, и начал понемногу входить в роль.

- Конечно, - воскликнул Эмбан. - Я давно уже с нетерпением ожидаю мудрого слова брата моего и наставника патриарха Ортзела.

- Первоочередной долг церкви, а значит и наш - выжить, - произнес патриарх Кадаха резким, хрипловатым голосом. - Все другие соображения отходят на второй план. Все ли здесь присутствующие разделяют эту точку зрения?

В зале послышался одобрительный гул.

- Случаются времена, когда приходится жертвовать, и жертвовать многим, - продолжал Ортзел. - Ежели нога человека застряла в камнях на дне омута, а вода поднялась уже до подбородка, не должен ли человек с сожалением, но пожертвовать ногою, чтобы спасти жизнь? Так же и с нами. В глубокой печали должны мы пожертвовать целым Арсиумом, раз речь идет о судьбе матери - Церкви. Мы стоим лицом к лицу с гибелью, братья мои. Во времена прошедшие Курия всегда с чрезвычайной неохотой принимала такие тяжелые, ответственные решения, но теперешнее положение - труднейшее со времен земохского вторжения пятисотлетней давности. Бог ждет от нас решительности в эти тяжкие времена, братья мои, Он ждет, что мы положим все слабые силы свои на спасение его церкви, управление которой, волею провидения, доверено нам. Таким образом, я требую проведения немедленного голосования. Вопрос, поставленный на справедливый суд ваш, братья, очень прост. "Можно ли считать положение, сложившееся в Чиреллосе, грозящим гибелью святой церкви Господней и истинной вере"? Да или нет?

Глаза Маковы полезли на лоб от такой неожиданности.

- Что вы, что вы! - воскликнул он. - Ситуация наша вовсе не столь безнадежна. Ведь мы даже не попытались вступить в переговоры с армией, стоящей у наших ворот, и...

- Патриарх Макова, кажется не в себе, - резко оборвал его Ортзел. Напомню: вопрос о гибели церкви и веры не подлежит обсуждению.

- Я не знаю такого закона! - упорствовал Макова.

Ортзел сурово взглянул на тощего нескладного монаха, сидящего за заваленным различными манускриптами столом рядом с кафедрой председательствующего.

- Ну, что скажешь, законник?

Монах принялся суетливо переворачивать страницы и разворачивать свитки.

- Что там происходит? - с недоумением спросил Телэн. - Я что-то не понимаю.

- Если положение признают грозящим гибелью церкви и веры, - объяснил Бевьер, - Курия берет в свои руки бразды правления всей Эозией, и ей принадлежит власть не только духовная, но и гражданская и военная. Такого, кажется, не бывало очень давно, наверно, потому, что короли Западных королевств всегда всеми силами противятся этому.

- Но разве вопрос о гибели церкви и веры не требует какого-либо особого голосования, или даже единодушия всей Курии? - на этот раз вопрос задал Келтэн.

- Не думаю, не знаю, - ответил Бевьер. - Послушаем, что скажет законовед.

- Но все равно, - проворчал Тиниен, - по мне, так здесь слишком много слов. Ведь мы уже послали за Воргуном и сообщили ему, что церковь оказалась перед лицом гибели.