Сапфировый альбатрос

И это еще не всё!

«Тебя живого, реального не люблю и любить не буду, не верю тебе и в тебя, но письма твои люблю, стихи люблю и лицо твое там, на страницах маленькой книжки, — люблю. Такие глаза — покоряют! В них сила и дерзость, жестокость и дикость. Пишу не тебе — тому на портрете. Ведь там ты — разбойник!»

Тоже, стало быть, дерзкий или, забыл, какой там, властелин.

Но разбойник и римлянин от таких ее объяснений и признаний только до крайности вскипятился:

«Лжешь! Притворяешься! Ты не девочка и не девушка восемнадцатилетняя! Жизнь и мужчин знаешь! Обладать душой невозможно без обладания тела!

Ты обнажила передо мной и отдала мне свою душу — я пьян от наслаждения. Но наслаждение не полное: женщина вся в сексуальном. Я должен знать, что чувствовало твое тело, до самых сокровенных его уголков, когда ты писала некоторые фразы. Я должен это знать, ибо без этого нет полного обладания твоей душой.

Опять непонятно? Не верю, все понятно!

Со мной не лицемерь: не пройдет!

И совсем неуместны эти трагические фразы о разрушении гнезда и о Михаиле с Мышонком. Лишать тебя Михаила с детенышем никто не собирался. Ты великолепно можешь принадлежать Михаилу и мне, а у маленького будет второй отец. Где разрушенье? Если так надо, Михаил ничего не узнает. От тебя зависит.

Встреча же с моими невозможна — жена способна на визг, царапанье и всякую вульгарность и пошлость. Первобытная грубая самка, за своего самца готовая горло перегрызть тебе!

Давай условимся так: ты мне отдашься уже в городе, через месяц, через два после того, как я возьму твою душу».

Но голубой маркизе такие напоры тоже пришлись не по шерсти:

«Я раскрыла перед Вами свою душу только потому, что наивно поверила, что между нами возможны искренние и теплые человеческие отношения. Но из этого получилась лишь нелепая и безобразная комедия.

Прошу Вас больше не передавать мне никаких писем и никаких стихов. Ни читать, ни отвечать на них я больше никогда не буду».

После такого, я извиняюсь, отлупа бывший номерной Браунинг чрезвычайно долго, чуть ли не целый календарный год, не отвечал. Или письма где-то затерялись, а может, были выкинуты в мусорное ведро. Разыскать удалось только очень запуганный ответ, неизвестно точно, на какие слова и события: