Сапфо

Затрагивая «свадебную» тему, хочется (да и нужно) снова и снова цитировать дошедшие до нас отрывки из эпиталамиев Сапфо (хотя нам и раньше неоднократно приходилось это делать). В них нередки нотки светлой грусти:

Всё, что рассеет заря, собираешь ты, Геспер, обратно:

Коз собираешь, овец, — а у матери дочь отнимаешь.

(Сапфо. фр. 104 Lobel-Page)

Очень тонко сказано! Геспер — вечерняя звезда (так греки называли, судя по всему, закатную Венеру). Он знаменует собой конец дня, когда домой возвращается скот, утром ушедший на пастбища. А невесту из родительского дома в дом будущего мужа перевозят опять же вечером! Об этом как раз говорилось чуть выше.

А следующий фрагмент, вне сомнений, говорит о первой брачной ночи, но увиденной, так сказать, извне:

Пели мы всю ночь про твою, счастливец,

Про ее любовь и девичьим хором

Благовоннолонной невесты с милым

              Славили ночи.

Но не всё ж тебе почивать в чертоге!

Выйди: светит день, и с приветом ранним

Друга ждут друзья. Мы ж идем дремотой

              Сладкой забыться.

(Сапфо. фр. 30 Lobel-Page)

Здесь нарисована яркая картина: жених с невестой уже уединились в свадебном покое, а подруги только что покинутой ими девушки гуляют и поют — вплоть до утра, до той поры, когда молодоженам пора уже вставать и принимать поздравления от друзей мужа, проведших же бессонную ночь приятельниц его супруги уже тянет ко сну…

Или вот еще характерные строки, обращенные непосредственно к жениху и невесте:

Славен будь, муж: до свадьбы, столь для тебя желанной,

Дожил, владеешь девой, столь для тебя желанной.

Дивен твой облик дева; сладостней меда взгляды,

Полностью завладела страсть несравненным ликом.

(Сапфо. фр. 112 Lobel-Page)

Как уже упоминалось, в эпиталамиях Сапфо жених часто предстает таким, каким он видится глазами юной, растерянной, испуганной девушки-невесты: фигурой грандиозной, даже пугающей. Невесту в такой ситуации нужно не столько еще сильнее запугивать, сколько, напротив, успокаивать, внушать ей, что жених — всё-таки тоже человек, существо того же порядка, что и она сама. Хороший прием — сблизить, столкнуть (в хорошем смысле) супругов в рамках одной-двух строчек — как в только что процитированном фрагменте или, например, в этом:

                         Радуйся, о невеста!

Радуйся много, жених почтенный!

(Сапфо. фр. 117 Lobel-Page)

Здесь жених, конечно, «почтенный», он удостоен этого эпитета. Но «почтенный» — это все-таки не «подобный Аресу, выше самых высоких мужей», а такой же, как и все другие приличные люди. Или вот во многом аналогичный случай:

С чем сравнить тебя, о жених счастливый?

С чем сравнить мне тебя, как не с веткой стройной!

(Сапфо. фр. 115 Lobel-Page)

Обратим внимание: перед нами куда более мягкая образность. «Ветка стройная» — отнюдь не то, что способно кого-либо испугать. А свадебные песни Сапфо, напомним, адресованы в первую очередь невестам, пусть даже в них и есть обращения к женихам.

И не случайно как раз в одном из таких обращений поэтесса акцентированно говорит:

В мире девы подобной, жених, не бывало!

(Сапфо. фр. 113 Lobel-Page)

А вот этакая общая здравица обоим главным действующим лицам свадебной церемонии:

Слава деве, слава, и зятю слава…

(Сапфо. фр. 116 Lobel-Page)

Кстати, легко заметить: перед нами проходят очень короткие отрывки, по большей части одна-две строчки в каждом, редко больше. Они, кроме того, часто обрываются на полу-фразе и лишены контекста, так что трудно в точности понять, о чем идет речь. В частности, далее мы приведем фрагмент, содержание которого тоже явно связано со свадьбой; но в то же время он имеет какое-то отношение к мифологии:

С амвросией там

                              воду в кратере смешали,

Взял чашу Гермес

                              черпать вино для бессмертных.

И, кубки приняв,

                              все возлиянья творили,

И благ жениху

                              самых высоких желали.

(Сапфо. фр. 141 Lobel-Page)

Упоминающийся здесь кратер — тип сосуда, входивший в непременную атрибутику древнегреческих пиров. Крупный, с широким горлом, он служил для смешивания вина с водой. Ведь, как всем прекрасно известно (и как упоминалось в одной из предыдущих глав), эллины обычно не пили вино в чистом виде, а разбавляли его водой.

Но здесь, как видим, с водой в кратере почему-то смешивают не вино (хотя оно во фрагменте тоже встречается), а амвросию, пищу богов. И это даже несколько удивляет, поскольку, вообще говоря, амвросия — именно пища; в мифах небожители ее вкушают, а не пьют, напитком же им служит нектар.

Как бы то ни было, ясно, что в отрывке описывается некая свадьба, в которой принимают участие божества. Это, однако, еще не повод относить его к мифологическим стихотворениям поэтессы, а не к ее эпиталамиям. В последних вполне могли появляться примеры-«модели» из мифов.

Уместно задуматься: а какой миф имеется в виду в данных строках, о каком бракосочетании идет речь? Кто-то из богов женится на богине? В принципе такого нельзя исключать. Но нам представляется более вероятным иное.