Сара

Я невольно вздрогнул и посмотрел в окно, однако Будда уже исчез, оставив только зияющий провал окна, в котором горел свет рождественской елки.

— Проходи, — распорядился он, но стоило мне обернуться — и его уже не было. Передо мной лишь зияла распахнутая дверь.

Я вошел в синее пространство, и стальная монолитная стена захлопнулась за моей спиной.

— Засов, — донесся его властный голос. Я осмотрел сложную систему замков и запоров, ломая голову, с чего начать. — Внизу, — подсказал он.

Это был блокирующий замок с кнопкой, который автоматически срабатывал на защелкивание, но, чтобы открыть его, нужен был ключ. Сердце сжалось у меня в груди при виде того, как я отрезаю себе выход.

Я двинулся на голос, по узкому коридору с голыми стенами. Вдоль потолка выстроились такие же голые лампочки без плафонов. Под ногами был растрескавшийся каменный пол.

— Пошли, — нетерпеливо звал он. — Сейчас направо.

Коридор заканчивался просторным складским помещением, где стояли два «харлея». С разных сторон другие коридоры уводили в невидимый лабиринт чердаков, лестниц и дверей. Я проследовал за синим свечением в комнату размером поменьше, пропахшую сивушными парами и каким-то странным дразнящим ароматом.

— Сюда.

Он сидел в кресле «Босс» посреди комнаты, с двумя банками «Фостера», одну из которых, уже открытую, протягивал мне. Моя тень наползла на него точно туманное облако, поднимаясь по черным ботинкам на толстой подошве, выцветшим джинсам «Леви Страус» — до кожаной жилетки, в разрезе которой сверкали два серебряных кольца, проткнувших соски на голой груди. Избегая смотреть ему в лицо, я потянулся за пивом.

— Спасибо.

— Сколько тебе?

Он вопросительно закинул ногу на ногу.

— Восемнадцать, — автоматически отозвался я и схлебнул выступающую пену.

Он рассмеялся.

— Сколько-сколько?

Он выжидательно покачивал ботинком.

— Пятнадцать, — пробормотал я.

— Пятнадцать? — переспросил он.

Я приблизился к кирпичной стене, на которой были развешаны разнообразные приспособления для пыток. От них гостеприимно повеяло теплом, я судорожно вздохнул, понемногу начиная расставаться с этим нахлынувшим холодом.

— Пятнадцать — это уже ближе.

Я кивнул.

— У меня есть документы, в случае чего.

— В случае — чего? А?!!

Я посмотрел на него. Острые выступающие скулы, тонкий, плотно сжатый рот. Черные волосы зачесаны назад. Глаза его цветом напоминали засохшую кровь.

— Ты хочешь сказать, все, что случится, останется между нами?

Я промямлил нечто невразумительное. Мне вдруг стало ужасно неловко.

— Вот… деньги! — вырвалось у меня. И я стал рыться по карманам, нечаянно плеснув пивом на пол.

Он рассмеялся, качая головой.

— Прошу прощения… вот черт!

Он выжидательно наблюдал, как я пытаюсь извлечь деньги из заднего кармана.

— Блондины, — хмыкнул он. — Гении чертовы!

Он сделал здоровенный глоток из банки. Я протянул ему сотню долларов.

Он криво улыбнулся.

— Ишь какой быстрый.

— Лучше рассчитаться сразу, — я отвел глаза в сторону.

— Смотри ты, — он принял бумажки. — И перестань трястись.

Я и не заметил, что колени у меня дрожат.

— Итак, ты платишь мне — и что же, интересно, при этом чувствуешь?

Он развернул деньги веером.

— Не знаю, — выдавил я.

Как я мог ему это объяснить? Да, я чувствовал унижение, оттого, что приходится за это платить. Но это дополнительное унижение странным образом успокаивало меня. Нельзя доверять людям, которым не платишь.

Он шумно вздохнул.

— Ну, давай, присаживайся.

Я оглянулся по сторонам.

— Прямо здесь присаживайся.

— Да… прошу прощения. — Моим левым веком овладел нервный тик. Я опустился на холодный каменный пол и прикусил губу.

— Наслышан о тебе, — с коротким смешком сказал он и спрятал деньги.

Я невразумительно пробормотал что-то в ответ. Кровь стучала в висках все сильнее с каждой минутой.

— Ты ведь без тормозов, правда?

Банка с пивом стукнулась о деревянный подлокотник. Я рыскал глазами по сторонам, избегая его взора, устремленного на меня.

— И без пароля, да? До полного конца, без остановки? Так? Уверен, что сможешь выдержать?

Я кивнул головой.

— А ведь тебе, — ткнул он в меня пальцем и рассмеялся, — давно на все плевать, точно?

— Мне… — Голос у меня в этот момент сорвался. — Я… Мне…

— Говори, говори, не стесняйся.

— В общем, если бы вы…

— Ну, что? — подался он вперед.

У меня задрожала губа:

— Вообще-то, мне, типа того, давно на все…

— Вот именно, — вздохнул он. — Ты понял, о чем я… — Он встал. — Я не могу сидеть тут всю ночь.

Несколько раз торопливо глотнув пива, я встал следом.

— Так и что же тебе надо? — Он взмахнул рукой, указывая на развешанную по стене коллекцию ремней, палок, кнутов и плетей. — В этом жесте чувствовалась гордость коллекционера.

— Не знаю, — выдавил я, в то же время не в силах оторвать глаз от гимнастического снаряда «джунгли».

— На дыбу, что ли?

Он снял короткий хлыст и стегнул по ладони. Я почувствовал нервно-болезненное напряжение.

— Вещь хорошая, но…

— Не то? Может быть, тебя отходить «кошкой» — плеткой-девятихвосткой?

Я вновь помотал головой.