Сара

Когда я расплачивался за два места интернета, кукла с откровенным любопытством принялась о чем-то расспрашивать Сару. Амига охотно давала интервью, и пару раз слегка пошевелила предплечьем с поднятой кистью. Уже стоя у двери, я нарочито тихо позвал девушку и только этим прекратил беседу.

На улице я спросил Сару, о чем она говорила с мучачей.

– Она интересовалась, любовник ли ты мне, и даешь ли деньги, и много ли.

Сара ответила по-испански, но удивительным образом я все понял.

Очередным пунктом повестки у нас был поиск апартаментов.

Все, что мы смотрели, было или непомерно дорого, с волосатыми растениями в кадках и коврами, или откровенно убого. Не бедно, а именно убого. Например, сарин хаус не вызывал у меня ощущение убогости, а вот жилье, которое нам предлагали, даже обставленное не в пример лучше, оставляло отвратное впечатление.

А если и попадалась более-менее нормальная и свободная на данный момент квартира, то располагалась она рядом с кальмадо или другим шумным заведением.

С апартаментами явно не катило, и мы перенесли это дело на "аора", то есть на "потом".

К этому времени Сара уже затрахала своими просьбами подарить ей один из моих ноутбуков. Честно говоря, мне и самому надоело таскаться с ними через полмира, по морям и океанам, самолетам, яхтам, катамаранам и отелям.

На этот раз я дрогнул. Махнув рукой, отдал ей больший ноутбук, оставив себе игрушку поменьше, купленный буквально за день до отъезда нетбук.

Чика была счастлива, прыгала и смеялась, и сердце мое радовалось, когда я смотрел на нее. Сара выхватила у меня рюкзак, повесила на спину и всю дорогу до Андреса поглаживала рукой, приговаривая: "Ми компьютодор, ми".

8

На следующий день мы встретились около караоке-бара. Сара познакомила меня с субтильной чикой, своей родной сестрой. У чики, вроде бы, все было на месте: нормальная фигура, в отличие от сильно располневшей за последние три месяца Сары, вполне себе прямые ноги и миловидное лицо с правильными чертами. Кожа, на удивление, у нее была почти совсем белая, гораздо светлее, чем опять же у Сары, а длинные волосы не нуждались в распрямлении.

Но чего-то главного в сестре не хватало – обаяния или женственности, и впечатление она оставляла серое и тусклое. Хотя, может быть, я был несправедлив к ней. В моих глазах Сара затмевала всех своей живостью и жизнелюбием.

Я сразу забыл, как зовут сестру, и дальше про себя именовал "систэ", так потом и в телефон забил, и упоминал в разговорах с Сарой. Позже я узнал, что у нее есть муж, официальный или нет, не знаю, и ребенок, но где они находились, мне тоже было неизвестно.

Систэ постоянно околачивалась в Бока Чике, не имея определенных занятий. Однако я ни разу не видел ее с белым или хотя бы с местным амиго. Может, она бы и не прочь снять богатенького гринго, но явно была не приспособлена для этого дела, хотя черт ее знает. Как-то я задал Саре вопрос на эту тему: "Систэ – Дуарте, ноу?" Амига состроила гримасу и замотала головой, непонятно, осуждая или хваля сестру.

Сара сделала мне приглашающий жест рукой, и девушки куда-то направились, не поставив меня в известность о цели путешествия. Я шел сзади, посмеиваясь и снимая на видео сарины ужимки. Та на ходу умудрялась пританцовывать и крутить попой перед объективом.

Нашей целью оказалась парикмахерская, Сара решила распустить свои косички, к великой моей радости.

Сначала мы долго ждали, пока освободится парикмахерша – толстая, неопрятная, совсем темнокожая баба. Я раскрыл нетбук и показал фотку Сары, закутанной в простыню, с торчащими в разные стороны волосами и высунутым языком: "Сара ноу колетас". (Сара без косичек.) Девчонки дружно засмеялись.

Наконец, тетка принялась за Сару, распутывая ее волосы острым концом алюминиевой расчески.

Однако недолго музыка играла. Сестры взяли журнал мод и стали что-то обсуждать. Полюбопытствовав, что же это они там рассматривают, я пришел в ужас – на развороте были представлены разные варианты все тех же "колетас".

В журнале были также картинки с короткими стрижками, и я посоветовал Саре выбрать что-нибудь, ей наверняка пошла бы любая. Та внимательно разглядела все, но планов своих поменять не захотела.

– Ноу, Сара, ноу гуд, ноу бьютифул – компренде? (Нет, Сара, это плохо и некрасиво – неужели не понятно?)

Однако Саре было по барабану, она никак не отреагировала на мои протесты.

Плюнув, я взял пакет с нетбуком, собираясь уходить. Путь мне преградила парикмахерша.

– Амиго, динеро. (Друг, деньги.)

– Мучо? (Много?)

Тетка нарисовала на салфетке "1500", объяснив, что пятьсот песо – за распутывание нынешних кос, а тысяча – за новую прическу. Я испытывал сильное желание послать этих баб с их косичками подальше. Да так и надо было сделать. Однако трусливые оправдания собственного малодушия – что надо было посылать раньше, что работа уже началась, что у Сары наверняка нет денег – уже закрались мне в голову.