Саранча

— Поздно, Семен Семеныч. Я тебе должен сказать, что ордер на твой арест уже подписан.

— И что же там сказано?

— Сопротивление милиции. При исполнении. Вчера, в казино. Устраивает?

— Откуда я знал, что они менты? — лениво возразил Колун. — Мне звонят, говорят, какие-то отморозки наехали, хороших людей на пол кладут. Я думал, пришли пацаны Спиридона…

— Не ломай комедию…

— А я не ломаю.

Колун внезапно подобрался, как кошка при виде мыши. Вытащил из кармана пиджака фотографию и кинул на зеркальный столик.

— День рожденья Пашки, — сказал он, — который справа — Спиридон, а который слева — командир СОБРа. Вы меня сажаете, я эту фотку пускаю по телевизору. В качестве объяснения, что да как… Я обещал народу взять Спиридона, а вы меня за это сажаете…

Жечков усмехнулся.

— Ну эта сказка кончилась.

— В смысле?

— Кассеты. Кассеты, которые надиктовал Спиридон.

Губернатор улыбнулся. Он предвкушал этот миг давно. Он хотел посмотреть наконец, как самоуверенность слетает с Колуна, словно белый пух с созревшего одуванчика.

— У меня они есть, — сказал губернатор, — хочешь посмотреть? Они…

— Они не имеют юридической силы. Что такое Спиридон? Взбесившийся наркоман, перестрелявший за последние дни чуть не полдюжины человек. Тарский Чикатило. Людей убивали. Это все знают. Людей убивал он. Он в этом сам признается. Прекрасно. Он говорит, что делал это по моему приказу. Кто это докажет?

— Для начала — пленка.

— А как эта пленка появилась? Моя версия проста — пленку изготовил Нестеренко. Московский бандит, который лезет в регион. Он поймал Спиридона, заставил наговорить на пленку и убрал. Спиридона даже мучить не нужно — достаточно два денька подержать его без наркотиков, и он споет все, что угодно. Ну, ты продемонстрируешь эту пленку. А я скажу, что Нестеренко тебе заплатил…

Губернатор слегка побледнел.

— Ты проиграешь выборы, Витя, — резко сказал Колун. — Ты уже их проиграл.

— Это не тебе решать. А народу. И сколько бы ты ни топил меня в дерьме…

— Помилуй, где ты дерьмо увидел? Все дерьмо впереди…

Губернатор слегка вздрогнул. Колун осклабился.

— Рассказать, что такое дерьмо? Вот, допустим, сидит на Московском вокзале бабка в лотерейной будке. Продает билетики. Называется — лотерея «На благо города». Лохотрон стопроцентный, хоть сейчас бери всю шайку. А работают они официально. Лицензию имеют от обладминистрации и договор: ежемесячно, мол, отстегиваем 10% от выручки в «Фонд губернаторских программ». Сиречь на выборы.

— А сколько они тебе отстегивают? — хмуро спросил губернатор.

— Виктор Гордеич! Так мои отношения с этими ребятками не задокументированы. А твои — увы…

Колун сделал паузу.

— Или вот — фирма «Арахна», сиречь «паук» по-гречески. Импортер всякой всячины. Опять же зарегистрирована при вашем фонде, дабы каждая собака видела ее крутость и трепетала. И вот взяли в Москве «Арахну». Прямо на летном поле. С гуманитарным грузом для детских садов, как было указано в документах. И были в этом гуманитарном грузе всяческое шмотье, несоответствующее документам, телефоны-компутеры и, что самое интересное, два автомата и пять каге кокаина. Вероятно, для старшего дошкольного возраста.

Губернатор закусил губу.

— И опять же — отчисляла наша «Арахна», согласно договору, аж 50% прибыли в Фонд губернаторских программ. От торговли кокаином, что ли?

— Это был твой кокаин.

— Огорчаешь, Витя. Я порошком не торгую. Во всяком случае, непосредственно. Вредно сказывается на политическом росте. А вот относительно тебя… Согласитесь, это большая разница, когда «Тарская правда» печатает, что у твоего зама домик в три этажа, и когда она печатает, что деньги на выборы идут из кокаина…

— Не беспокойтесь, Семен Семеныч. Мне будет значительно проще убедить людей в отсутствии у вас совести, нежели вам — в наличии у меня рогов и копыт…

— Ты недооцениваешь кое-что, Виктор Гордеич. Когда народ голосовал за меня — он голосовал за бандита. Он очень хорошо знал, кого избирает. Я тебе искренне благодарен, Виктор Гордеич, за большой положительный вклад в мою избирательную кампанию, выразившийся в публикации поносных обо мне статей. Потому что чем чаще гражданину избирателю намекали на то, что именно я зачистил Абрамова, тем больше гражданин избиратель радовался, потому что в абрамовском банке не он сам, так теща его или зять потеряли денежки. И гражданин избиратель считал, что Абрамов получил по заслугам, а стало быть, я — заступник горя народного. Мне печатное дерьмо идет на удобрение. А ты в нем захлебнешься.

— Кроме печатного дерьма, есть Спиридон.

— Спиридона нету.

Жечков долго и внимательно смотрел на собеседника.