Сарацины: от древнейших времен до падения Багдада

Персии, чей сын Широе, вскоре после убийства отца, должен был заключить мирный договор с Восточной Римской империей (Византией). Он отправил также послов к римскому императору Гераклию (Ираклию), только возвратившемуся из персидской кампании; к правителям Абиссинии, Сирии и Египта; и к христианским племенам в Йемен. Перечисленные лица придавали небольшое значение посланию от сына пустыни, отнеслись к нему легко, возможно, считая, что ничего серьезного за этим письмом не последует.

Мусульмане не оправились от своего разочарования в «победе» над жителями Мекки, и Мухаммед подумал, что он должен каким-то образом восполнить то ожидание добычи, которую он обещал, но не дал. Он пристально присмотрелся к достаточно агрессивному поведению некоторых соседних племен, в действиях которых можно было усмотреть повод для набега, но ничего такого не происходило. И лишь по истечении долгих месяцев ожидания он выбрал себе мишень для атаки — иудеев в плодородных землях Кейбара в трех-четырех днях пути на северо-восток от Медины. Приветливый край был испещрен укрепленными крепостями, ухоженная земля радовала взор, поскольку люди вели здесь хозяйство с незапамятных времен, даже несмотря на то, что их окружали соседи, мало знакомые с оседлым, рачительным образом жизни. Хозяева этого края имели все основания видеть в мусульманах своих непримиримых врагов и вели нескончаемые переговоры с племенами бедуинов, с которыми у них были давние и крепкие союзнические связи. Вот против этого народа и пошел войной Мухаммед всей своей неумолимой ратью. Один за другим падали перед ним укрепленные города, пока наконец перед ним не оказалась крепость, самая грозная из всех, с которыми приходилось доныне сталкиваться мусульманам. Казалось, она выдержит любые удары. Осада была долгой и длилась до тех пор, пока Али, сын Абу Талиба, не принял командование. И успех был достигнут (628 г. Р.Х.). Последовало обычное в таких случаях кровопролитие, хотя и не столь жестокое, как порой бывало, и богатая добыча — выше всяких ожиданий — была поделена между счастливыми захватчиками. Она включала деньги, драгоценности, стада овец и верблюдов, мед, масла, финики, злаки и всевозможные сокровища, до которых столь падки арабы. После такого подарка судьбы, ропот из-за сомнительной «победы» над Меккой сменился ликованием.

Мусульмане почувствовали себя в нужном состоянии духа, чтобы насладиться обещанным паломничеством в Мекку. Намеченный день близился, и подобающие случаю приготовления начались (629 г.). 60 верблюдов выступили сразу. Помимо погонщиков, в путешествии приняло участие на несколько сотен человек больше, чем в предыдущий раз, причем каждый, как было оговорено, вооружился только мечом. Правда, ради вящей предосторожности, запас оружия перевозился отдельно. Кто как не Мухаммед разбирался в коварной арабской натуре, однако предпринятые им меры оказались ненужными, поскольку Курайшиты честно выполняли статья договора. Не оказывая противодействия, жители города покинули его и укрылись в холмах, поселившись в шатрах или шалашах, и глядя вниз на странный церемониал, который разворачивался на улицах оставленного ими города. Где и когда случалось раньше подобное? Или после? Когда еще население добровольно покидало свои дома, дабы позволить толпе исповедующих религию, к установлениям которой они были настроены враждебно, войти и занять — не только улицы и дома, но и храмы, и алтари?

Теперь посмотрим на паломников. Сам пророк, одетый в ихрам, гордо едет верхом по своему родному городу, на той же верной верблюдице, что за семь лет до этого перевезла его на север, спасая от преследований. Помнит ли он теперь, о чем думал, спасаясь вместе с Абу-Бекром, как прятался три дня в горной пещере? Перед ним его многочисленные последователи, испускающие благоговейные паломнические крики, выражая чувства, столь долго подавляемые, а теперь выпушенные наружу. Они осуществляют таваф, подражая каждому быстрому движению своего лидера, и посторонний взгляд отметил бы, что их пыл ничуть не ослаб в ходе долгого путешествия. Пророк слегка касается священного черного камня своим посохом, и толпа громко кричит:

«Нет бога кроме Аллаха! Он поддержал своего раба и укрепил его армию! Он один поразил врагов, что сплотились против него!»

Эти слова долгим эхом откликались и разносились по долине, и толпа вновь воодушевлялась от звука собственных голосов. На следующий день пророк совершает моление в Каабе, до тех пор пока не настанет час полуденной молитвы, когда муэдзин восходит на башню и громко возвещает мусульманам призыв к богослужению, после чего Мухаммед проводит службу так, как привыкли в Медине.